Притворись моей
Шрифт:
– Прекрати! – закрываю ладонью глаза. – Ты меня смущаешь!
– А что такое? Ты не даешь, а хочется сильно. Уже месяц так живу, начал привыкать.
– Бедненький! – театрально хватаюсь за лицо.
Щеки реально горят.
Некоторая неловкость между нами остается, но ее все меньше. Мы провели день, как настоящие влюбленные. Мы и есть они. От этой мысли мне хочется взлететь и парить высоко в небе.
Вино не пьянит. В моей крови слишком мощный концентрат гормонов удовольствия и счастья. Я с утра хмельная
Мы входим в лифт и синхронно улыбаемся друг другу в зеркало.
– Как-нибудь сделаем это в лифте, – обещает Гарик, прожигая взглядом.
– Извращенец, – закатываю глаза.
– Угу. Буду жестко тебя развращать, каждый день и каждую ночь. Дома, на работе, по дороге…тупо везде. Ты попала, Эрин Новицкая.
Обхватывает сзади, прижимается пахом. У него опять эрекция, я весь день ее чувствую и запрещаю себе оценивать ее твердость и размер, чтобы не паниковать раньше времени. Сейчас паникую.
В номере меня ждет сюрприз.
Весь пол усыпан лепестками роз, у окна и вокруг высокой кровати расставлены белые свечи разных размеров. Они поблескивают и красиво отражаются в зеркалах, создают интимность. Сам номер большой, помпезный и… чужой. Во всем этом великолепии я в своих джинсах и спортивной кофте выгляжу несуразно, и сама ситуация кажется не романтичной, а пошлой.
Игорь бросает телефон на кресло, одним движением снимает футболку, подходит. В номере тихо, слышен каждый шорох, каждый удар сердца.
У меня резко пересыхает во рту. Я опускаю руки по швам и отвожу глаза. По телу несется колючая дрожь. Неожиданный страх накатывает тяжелыми волнами и смывает приятное возбуждение, дурманящее голову весь день.
Он обнимает, притягивает к себе. Кажется очень большим и сильным, я же как будто уменьшилась в размерах.
Мысленно говорю себе, что этот страх иррационален. Кладу руки на крепкие плечи. Кожа теплая, приятная на ощупь. Я влюблена в этого парня, он увлечен мной. Нет ничего плохого в том, что мы будем заниматься сексом. Мы оба этого хотим. Это нормально, мне понравится.
Гарик просовывает руки под мою толстовку, поглаживает поясницу, живот. Скользит руками выше. Меня снова пробивает дрожью.
– Здесь не холодно, – замечает шепотом, – Боишься?
Напрасно он заговорил об этом. Лучше бы зацеловал, как в спа.
– Мне надо подготовиться. Где мои вещи? Я переоденусь. Мне нужно… – тараторю на эмоциях и дергаюсь в сторону.
– А ну стой! – Обхватывает одной рукой поперек живота, прижимается сзади, утыкается носом в шею. – Не отпущу.
Я замираю. Вырываться глупо. Все к этому шло, мы обсуждали, шутили… Мы для этого приехали.
Белецкий действует быстро. Поднимает мои руки и снимает толстовку. Под ней ничего. На инстинкте я скрещиваю руки на груди. Он расстегивает молнию на джинсах и тянет их вниз…
– Подожди, – прошу.
Хватаю
– Снимай джинсы, – командует, ловко стягивая свои спортивные штаны вместе с боксерами.
Я остаюсь в трусах. Самых простых, трикотажных бикини черного цвета. Комплексую из-за этого жутко. Взяла с собой красивое белье и не надела.
Мы ложимся на кровать лицом к лицу. Я снова тянусь к его губам. Они мягкие и теплые, а пальцы от волнения как лед. Гарик придвигается вплотную, кожа к коже. Целует нежно в висок, возле уха, спускается к шее… Скользит рукой по бедру, подтягивает мою ногу, забрасывает на себя.
Важность момента не дает расслабиться. Все это ни фига не романтично. Я дышу поверхностно и думаю о белоснежных простынях. С ужасом представляю на них кровь. А если ее будет много? Надо было сделать это в джакузи.
– Ты зажимаешься. Что не так?
Гарик отстраняется. Берет за руку, мнет ледяные пальцы. Смотрит внимательно в глаза.
– На первом курсе я хотела лишить себя девственности огурцом. Купила в магазине гладкий и побольше, – выдаю неожиданно для себя самой.
Белецкий вскидывает брови и подпирает голову рукой.
– Интересно. Рассказывай. Зачем?
– Протестовала. Хотя бы так хотела вырваться из рамок, созданных семьей. Не получилось. Огурец был холодным и сухим, – кривлюсь, вспоминая неприятные ощущения.
Гарик смеется, встает и уходит к брошенным на входе вещам. Возвращается с ярким тюбиком и коробкой презервативов.
– Значит так, трусишка Ариненок. У меня все под контролем. Огурец теплый и у нас есть супер-гель от сухости. Про контрацепцию помню.
Открывает коробку, достает один презерватив и бросает его на кровать. Совсем не стесняется своей наготы. Я кошусь на его член и прикрываюсь одеялом.
– Твой огурец даже больше того, из магазина, – бубню и тут же мысленно себя ругаю. Ну что я заладила: огурец, огурец… Зачем вообще рассказала? Никто за язык не тянул.
Белецкий опять смеется. Заливается прям.
– Ты корнишоны покупала что ли?
– Нет, цукини!
Быстро показываю язык и хихикаю, накрываясь одеялом с головой.
– Иди сюда маленькая подлиза! Грубая лесть тебя не спасет, трахну по-любому.
Он срывает одеяло, хватает меня за щиколотки и подтягивает к краю. Оказывается между моих ног. Я ойкаю и зажмуриваюсь. Трикотажные бикини все еще на мне, но даже через них ощущения слишком яркие.
– Посмотри на меня, – просит Гарик, понижая голос, и я слушаюсь, – Все будет хорошо, обещаю. Предельно осторожен буду. Слышишь? – Я киваю. – Ты скажешь, если что не так. Окей? – Снова киваю. – Умница…