Притворная дама его величества
Шрифт:
— В монастырь, — понимающе покивал конюх. — Молодая, красивая, зачем тебе в монастырь?
Потому и хочу, хотелось рассмеяться мне, что молодая и красивая. Потому что только два варианта — либо труд с утра до ночи без забот, либо все остальное. Что говорила эта чванливая дрянь Адриана?
— Хочу служить господу нашему, помогать сирым. — Какое у меня при этом было выражение лица? Конюх смотрел с удивлением. — Трудиться хочу.
Я понимала, что несу сущий бред и он мне не верит. Как держать себя там, где на тебя смотрят как на подай-принеси в лучшем случае, в худшем — как на куклу для известных утех и производства потомства? И это не я — Мариза, а женщина — вообще.
— Трудиться… кроме платьев хозяйских и причесок, что ты умеешь? — он засмеялся, я закусила губу. Надо сворачивать разговор, пока меня не отволокли за руку в замок. Не сейчас, так с утра. — Если бы умела, я бы тебя хоть к кузнецу отвез.
Глава шестая
Я приказала себе оставаться на месте. Вскочить и показать свое отношение к подобной мерзости я успею всегда. С другой стороны…
— У него родами жена померла, осталось трое сирот, за домом смотреть некому.
— Я согласна, — выпалила я. — Где он живет? Я все умею. Готовить, за детьми смотреть.
Если и было возможно выразить больше сомнений, то конюху это удалось с лихвой. Я лгала, но кто этому не учился за какие-то пару дней.
— Далеко, в столице, но…
— Я согласна. Я хочу… — Да, как я сказала? — Заботиться о сирых. Это богоугодно.
И намного спокойнее, чем королевский двор. Хуже, чем монастырь, и домогательств не избежать, но с кузнецом мы хотя бы какая-то ровня. Мне будет проще, я все решу, если только этот старик не передумает.
— Ну смотри. — Конюх пожал плечами. — Платить он много не будет, а принесешь в подоле — выкинет вон вместе с тем, что принесешь. Но набожный, честный. Знаю, что говорю, моя Жюли у него работала, пока замуж не вышла, а после нее-то девицу он с приплодом выгнал.
Мне нужно было уточнить все до конца.
— Своего младенца и выгнал? И это набожный?
— Дурная девка, почему своего? — конюх от возмущения даже запыхтел. Но я не принимала это на веру, только в расчет. Держаться подальше от всего, что может ухудшить качество моей жизни, и без того невеликое. — Я через неделю поеду в столицу, если отпустят тебя…
— Отпустят, — заверила я. — Или… не надо никому говорить. Я ведь могу уехать, мое право.
— Ишь, — засмеялся конюх. — Ты грамотная разве? Вроде бы только считать умеешь и то плохо. А говоришь, как начиталась книг этого прохвоста. Вот это совсем не богоугодно, считай…
Мы с ним не договорились. Конюх, чьего имени я так и не узнала, встал, отошел обратно к своей лежанке, укрылся чем-то похожим на старый тулуп и вскоре захрапел. Я уснуть уже не могла, сидела и думала.
Пытаться с ним спорить было бессмысленно. Может, он знал эту Маризу плохо, может, не придал никакого значения ее изменившемуся поведению, и это не значило, что мне повезет так со всеми, кого я встречу. Непонятный мир, неудобная одежда, твари, летающие над лесом, неизвестно, как себя с кем вести.
Неизвестно, как мне быть дальше. Вернуться в замок, пока не хватились? Попытаться все же бежать?
Проснулась я от нелепого, но очень естественного желания, и никуда от него было не деться. И не возникло вопроса, где я и кто я. Память работала бесперебойно. Было еще темно, и вьюга еще еще подвывала, я встала со своего лежака, едва сама не взвыв. Все тело затекло до потери чувствительности и изнуряющей боли. Ноги… я нашла себе силы на них взглянуть и поняла, что Маризе было подобное не впервой. И это обрадовало: она должна справиться и на этот раз. Мне даже в туфли удалось влезть почти без проблем, вот она где, закалка служанки…
Отыскать сортир оказалось не так просто, и я уже хотела было просто найти какой-нибудь не слишком людный уголок, когда увидела небольшой неприметный домик, в котором нужное и обнаружилось. Ну… туалет как туалет — видала я и хуже. Вспомнить привокзальные сортиры в каком-нибудь Подольске… и ведь это был не худший вариант. Кусты или просто обочина разбитой дороги, автобус и водитель, который ушел справлять нужду на противоположную сторону.
Проблема была в другом. Я как-то до этого момента не исследовала, что на мне надето — а оно оказалось довольно многослойным. Зато без трусов… и вообще какого бы то ни было белья. В каком-то смысле это было даже и удобно — но что я буду делать, когда мое тело начнет избавляться от ненужной яйцеклетки? Нет, серьезно, тряпки я найду, но куда их крепить? И как? Но ведь должна же быть какая-нибудь… технология.
Впрочем, вот прямо сейчас вопрос этот актуален не был, зато другой был.
Туалетная бумага.
Да! Обычная, простая туалетная бумага. Которой не было. И поняла я это, так сказать, постфактум. Да чтоб их…
Но деваться было некуда — подумав, я просто оторвала от одной из нижних юбок, коих оказалось две, полоску ткани. А что делать? А главное — что с этим делают вообще? Решают же проблему как-то.
И не спросишь.
Я мрачно вышла и, зачерпнув немного чистого снега, «помыла» руки. Скверно… конечно, может, это тело и привыкло к подобной антисанитарии — а если нет?
Неудобства, голод, вот обратная сторона той красоты, на которую в моем мире тратили огромные деньги. Реконструкторы, странный народ, из них часть не знает, куда деньги девать, часть делает все своими руками, самые ненормальные берут на это кредиты. Я была в доле в таком магазине, правда, недолго — забрала деньги, когда поняла, что прогорит этот бизнес скорее, чем мы сможем его окупить. Размерная сетка — беспощадная вещь, тридцать тысяч — купить, пять — прокат на сутки и плюс залог, желающих исчезающе мало…
Прежде чем создавать иллюзию, познай истину.
Впрочем, все это философия, которой я могу заняться позже. Сейчас же я хотела есть, а подходить к хозяйке было рискованно. Я не имела понятия, сколько денег могу заработать. Но я ведь могу попробовать заработать?
— Может, я могу что-то сделать? — спросила я. Хозяйка пожала плечами, но, подумав, швырнула мне противную даже на вид тряпку.
— Протри столы, лавки, там вон с ночи осталось. Так не ототрешь, ведро возьми.
Никогда в жизни я не боялась труда и никогда не осуждала тех, кто честно зарабатывает себе на хлеб. Неважно, каким путем — убирая общественный туалет или снимая видео про косметику. Находятся те, кто готов за это платить? Нет вопросов. Но никогда в жизни я не подозревала, что тяжелее тюков с уродливой одеждой из дешевой синтетики.