Притворная дама его величества
Шрифт:
— Не ори, — прошипела я. Не хватало еще, чтобы сбежалась половина этого рассадника блох. — Пожара же не случилось.
— Ваша милость разгневалась, — прохныкала Жюли, — ваша милость топтала ногами платье.
— Да? — переспросила я и только теперь поняла, как она истолковала мое поведение. Барышня изволили сорвать платьишко с жаровни и в гневе топчут его ногами, мол, отработанный материал. — Невелика потеря. Отцепись от меня и иди следи, чтобы не сгорело и остальное вместе с этим борде… кабаком.
Быть собой было очень легко. Если две курочки и решат рассказать кому-то, то им не поверят. Я выдохнула, рассмотрела два платья из бархата, которые уже успели пройти дезинфекцию… в такой темноте я не видела никаких насекомых. Кипячение, подумала я. Кипячение в каком-то отваре, может, с тем же анисом или с чем-то еще. К моему великому, как я теперь поняла, сожалению мне никогда не приходилось уничтожать вшей дедовским способом. В пионерских лагерях, где была я и были вши, нас мазала медсестра каким-то составом, а уже позже, когда пару раз я цепляла незваных гостей, ночуя во время поездок в дрянных мотелях, под рукой все равно были аптеки и знающие провизоры.
Я не знала, сколько прошло времени. Час, два, может, три, но девушек никто не хватился, а ко мне никто не заходил. Кучер, который меня привез, словно испарился или напился, и я была благодарна мирозданию хотя бы за то, что дало мне передышку. Она была мне очень нужна.
Я попросила принести мелкий гребень и отошла подальше от платьев и соломы, пока девушки мыли сундук. В комнате теперь было адски жарко, Анаис и Жюли страдали, утирали то и дело пот, я же, наоборот, грелась от души, понимая, что новая возможность появится у меня очень нескоро.
— А зачем ваша милость приказала так делать? — осмелев, спросила Анаис. Испорченное платье так и валялось на полу, и она на него нет-нет, но косилась.
— Насекомых чтобы не было, — пояснила я. Поняла она или нет? Но у нее мысль работала в другом направлении.
— Ваша милость позволит платье забрать?
— Зачем? — пожала я плечами. Волосы у Маризы были густыми, я справилась только с третью головы, а руки у меня уже отваливались. — Ты его уже не починишь, вон какая дыра.
— Так я и не барышня, — улыбнулась Анаис, — заштопаю и так похожу.
«Да бери ради бога», — усмехнулась Мария Успенская, а Мариза, Адриана де Аллеран, томно пожала плечами и величественно кивнула внезапно зачесавшейся головой.
Уже ближе к утру я высыпала на ладонь немного монет и протянула девушкам. На их лицах читалось, что это был размер месячного жалования… Я заплела косу, повалилась на кучу соломы, перед этим предусмотрительно переодевшись в одну из обработанных рубах и бросив свою на пол как можно дальше, и заснула моментально.
Разбудили меня чьи-то шаги, и первое, что я хотела сделать — заорать, что нечего тут шастать, но я вовремя вспомнила, кто я и где я… Проклятое мое состояние, вызванное гормонами, чуть не швырнуло меня в истерику, и я со стоном втянула воздух сквозь зубы. Черт, мне так мучиться еще несколько дней, и ведь нет ничего, что позволило бы мне держаться, никаких медикаментов. Здесь вообще можно забыть слово «медикаменты» — легче будет смириться с неизбежностью. Но я могла наделать глупости… и еще какие глупости. Бедная юная курочка, подумала я о Маризе с какой-то несвойственной мне нежностью, а потом посмотрела, кто это там ходит.
Оказалось, что та же девица, что приносила жаровню и снимала с меня одежду.
— Пришли сюда Анаис или Жюли, — потребовала я. — Не хочу тебя видеть.
— Они не обучены ходить за господами, ваша милость, — ровно и словно как-то заученно ответила служанка, а я подумала — странно, но они обе пришли ко мне. — Хозяин ругается, когда они пытаются так заработать.
И она очень нехорошо ухмыльнулась. Я почувствовала злость, смешанную с досадой, не столько на этот мир и населяющих его людей, сколько на себя. Получается, что я их обеих подставила. По лицу девушки я видела, что она непременно их сдаст хозяину, но почему?
— А никто не узнает, — пообещала я. — Ты никому не скажешь, особенно если хочешь сама заработать и ничего при этом не делать.
Я чувствовала себя мерзко. Служанка улыбалась гаденько, и у меня внутри заворочалось чувство повышенной справедливости. Я виновата — я исправлю.
— Или мне стоит самой сказать хозяину, что ты дрыхла вместо того, чтобы явиться на мой зов? Или что — развлекалась где-то с кем-то?
Я попала в цель. Был шанс, что она проводила это время с хозяином, но нет, по дрогнувшему личику я поняла, что нанесла удар куда нужно, и теперь следовало закрепить пройденный материал.
— Пойди принеси мне… что вчера приносила. Подвязки, тряпки. А потом поможешь одеться. И помни, не зли меня.
Служанка выскочила из комнаты. Я, не особенно ей доверяя, приоткрыла дверь — куда она пойдет? Но нет, она скрылась в какой-то комнатке, мало похожей даже на местный номер, судя по тому, что две двери по бокам были слишком близко. Или ее каморка, или подсобка.
Я покопалась в платьях, приглядываясь к результату, но, к сожалению, насколько мне удалось то, что я задумала, узнать я могла только опытным путем. Даже утром в этой проклятой комнатке было настолько темно, что я не особо надеялась разглядеть, ползает ли что-то там, в швах одежды. Но я отобрала себе наряд поудобнее, помня, что мне предстоит опять трястись в этой адской машине.
Многовато в этом мире ада, мрачно подумала я. Ванна, я очень хотела принять ванну, что-то там говорили про городские бани, но, скорее всего, мне не стоит на это рассчитывать.
Вернулась служанка, протянула мне тряпки. Я уже потянулась к ним рукой, как меня осенило.
— Они использованные!
— Они чистые, ваша милость, — с обидой сказала служанка. Допустим, я и сама это видела, что выстираны тряпки были довольно тщательно, но… и я постаралась не думать о том, что вчера я вообще не обратила на это внимание.
Выход? Мне необходимо найти выход как можно скорей.
— У твоего хозяина есть чистая простыня? — спросила я и поискала взглядом, где валяется мой мешочек. Вон он, под моей курточкой, которая верх от юбки. Лицо служанки вытянулось. — Принеси мне чистую простыню и порви ее.
Девушка хлопала глазами, не зная, что мне ответить. В моем прежнем мире подобная скорость обработки поступающей информации обозлила бы меня настолько, что я указала бы ей на дверь, здесь мне пришлось вспомнить, сколько стоят ткани, и признать, что заплатить за тряпки мне придется едва ли не столько, сколько за хороший обед.