Привет эпохе
Шрифт:
И начались кабинетные мытарства. Меня гнали в дверь, я лез в окно, выгоняли из окна, проникал через печную трубу. Репортерская сноровка сыграла не последнюю роль и, спустя полгода, я уже стоял перед неким генералом, имевшим полномочия решать судьбу моего подопечного. Видимо, я излишне нервничал и волновался, понимая, что дальше этого кабинета идти уже некуда, оттого речь моя была сбивчивой, я горячился, доказывая, что и застава была под руководством Куликова образцовой и сам он – достойный уважения человек и офицер. Не зная, какие еще привести доводы в пользу
– Ну, если сама Пугачева, то надо бы парня простить, – неожиданно засмеялся только что суровый генерал. – Ну, а если серьезно, то в защиту твоего подопечного столько бумаг пришло, что книгу издать можно. Похоже, он и впрямь нормальный парень и мы с ним несколько того, палку перегнули…
На премьере фильма «Я служу на границе» мы с начальником погранзаставы капитаном Николаем Куликовым сидели в доме кино рядом.
ПОДАРОК ОТ АСИСЯЯ
Сегодня Вячеслава Полунина по достоинству называют лучшим клоуном мира. Рецензии о нем пестрят превосходными отзывами, а я, читая многочисленные интервью с Полуниным, вспоминаю его интонации и мне кажется, что ничуть он не изменился.
День знакомства со славой мне не перепутать и не забыть – 12 марта 1985 года. В этот день у меня родилась дочь. С утра я побывал в роддоме. Кто-то из санитарок меня тут же решил обрадовать и поздравил папашу с рождением сына. Через пару метров от проходной я встретил главврача роддома и он с улыбкой сказал, что дочурка как две капли воды на меня похожа. «Вы ошиблись, у меня сын», поправил я Виктора Михайловича.
–Да вы не расстраивайтесь, дочь это тоже хорошо.
– Я и не расстраиваюсь, согласен, что дочь тоже хорошо, тем более, что ошибся не я, а вы – у меня-то сын.
– Как это – ошибся, я, в конце-концов, главврач, что я не знаю, что у меня делается. Тем более сам только что в родильном был и девочку вашу видел.
После этого мы зашли в его кабинет, он позвонил в родильное отделение, пообещал наказать санитарку, чтобы не болтала, чего не знает, а мне в утешение тут же наполнил стакан коньяком. Коллеги встретили меня на работе поздравлениями, а вдое близких приятелей заявили, что работать в такой день грех и вообще работник из меня никакой. Короче, «у нас с собой было» и мы отправились в ближайшую чайхану,
где за маму, за дочку, за папу и вообще за продолжение рода человеческого было выпито в соответствии с важностью события. К вечеру я все же вспомнил, что у меня еще встреча с гастролерами ленинградского театра «Лицедеи», из репертуара которых я только и видел по телеку их знаменитый номер «Асисяй» и ничего больше о них не знал.
Полунин встретил меня запросто, по-свойски, смешно так повел своим длинным носом и я поспешил опередить его возможное недовольство: «Дочь у меня сегодня родилась, вот мы с ребятами и того…
– Слыхали, у журналиста сегодня дочь роилась! – закричал Слава своим актерам. – Как назвал? Еще
Понимая, что в таком состоянии я точно усну, отправился в магазин, взял там, соответственно, тонизирующего напитка, решив, что с моей стороны будет просто невежливо не обмыть с новыми знакомыми мое личное событие, которому они концерт посвятили.
Радость радостью, а дело делом и на следующий день мы снова встретились с Полуниным. Он ответил на все мои вопросы, я выключил диктофон и тогда Слава, очень даже застенчиво сказал:
– Слушай, старик, может, ты сумеешь нам помочь. Понимаешь, одежду сценическую мы себе сами шьем, а вот обувь не можем. Нам ничего особого не надо. Просто нужны какие-нибудь ботинки фантастического размера, так, чтобы на нормальной ноге носы загибались и получится классический клоунский башмак. В магазинах таких не найти, надо заказывать на обувных фабриках всякий там брак, а кто нас на обувную фабрику пустит?..
– Не могу похвастать, что дружу с директором обувной фабрики, но знаком, бывал у них пару раз, узнаю обязательно, что можно сделать, – пообещал я.
– Ну спасибо тебе, только, если можно не тяни, а то у нас гастроли в Ташкенте скоро кончатся.
– А чего тянуть? Если хочешь, хоть сейчас поедем, тут рядом.
– О! Вот это я понимаю отношение. У меня, правда, репетиция скоро начнется, но это важнее, поехали.
Нам повезло. Накануне дети директора обувной фабрики были на «Лицедеях», пришли в неописуемый восторг и весь вечер дома пытались изобразить смешные сценки, что видели на концерте. Директор выслушал просьбу Полунина, спросил, сколько пар обуви ему требуется, и потом заметно загрустил:
– Столько пар обуви по спецзаказу мне оформить не удастся. Вон пресса, – и он кивнул в мою сторону, – меня первого за ушко, да на солнышко. А с другой стороны, искусство поддерживать надо. Так что мне делать?
Мы со Славой горячо стали его заверять, что искусство действительно надо поддерживать, актерам помогать, а я со своей стороны добавил, что мы еще о его добром почине и напишем.
– Нет-нет, вот этого точно не надо,– возразил директор. В общем, можем сделать так. У нас действительно есть выбракованная кожа, такая, из которой шить мы не имеем права. Мы ее списываем. А вот для вашего заказа поди и не важно, что там шов вкривь-вкось пошел или пятна ржавые на коже выступили.
Одним словом, обойдя несколько цехов фабрики и, договорившись, что «Лицедеи» к тому же дадут на производстве шефский концерт, директор твердо пообещал, что максиму дней за десять замечательный артист Слава-ака получит такие ботинки, что ему на сцене уже и делать ничего не надо будет – весь мир и так обхохочется.
Слово свое директор фабрики сдержал. Когда мы привезли этих кожаных уродцев у «лицедеев» был настоящий праздник. Они вертели ботинки и так и сяк, кричали, что ничего подобного у них еще никогда не было.