Приют ветеранов
Шрифт:
— Мы уже, собственно, посмотрели все, что нас интересовало, — ответил Милов, стараясь оставаться крайне вежливым. — И собираемся уехать домой. Но мы, по сути дела, были свидетелями убийства и сочли необходимым доложить об этом властям.
— Вот вы это и сделали. Так что можете считать свой долг выполненным и вернуться совершенно спокойно. С чистой совестью… А для того чтобы заниматься какими-то операциями в нашей стране, ваше руководство должно предварительно согласовать все с нами. О вас никто не предупреждал, и даже из Москвы ничего подобного не сообщили. Так что воспользуйтесь моим советом, colonel, и чем скорее, тем лучше.
— Однако все обстоятельства указывают на то, что это не просто убийство. Человеческие органы, которые мы вам доставили…
— Вы слишком привыкли мерить все европейскими и американскими мерками. Безусловно, если бы такое преступление произошло здесь, в Майруби, мы бросили бы все силы на его раскрытие. Но в глуши… Знаете ли вы, что там до сих пор встречается каннибализм9 А кроме того, постойте, постойте… Где это произошло, вы говорите?
— В Национальном парке Кагера.
— Good heavens, но это же вообще не Ксения, это Раинда…
— Разве вы не можете связаться с тамошней полицией?
— Можем, разумеется. Но они, уверяю вас, не удовлетворятся нашим сообщением, они непременно захотят поговорить с вами, причем весьма обстоятельно; и мы будем вынуждены отправить вас в Кигари. В итоге время вашего возвращения домой определить будет невозможно… А ведь у вас, наверное, есть еще какие-то дела, которые надо уладить до отъезда. "С кем-то встретиться, что-то передать или получить… ну там, обмен сувенирами — у приезжающих к нам туристов это принято. Так что стоит ли вам терять время?
И рослый ослепительно черный полицейский генерал снова обаятельно улыбнулся.
— Устраивает вас такой выход из положения, господа?
— Дан, — сказала Ева, — пойдем отсюда! Я хочу улететь домой.
— Одну минуту.
И Милов снова повернулся к начальнику.
— Мы, к сожалению, не можем принять это предложение.
— И, я думаю, поступаете совершенно правильно.
— Однако что нам делать с вещественными доказательствами, которые мы доставили вам? Полицейский пожал плечами.
— Вы имеете в виду эти… части тела неизвестного происхождения? Я думаю, что самым разумным будет просто выбросить их. Не беспокойтесь, мы сделаем это сами,
— Только после составления протокола.
— Но, дорогой сэр, мы не собираемся составлять протокол, потому что нет никакого дела, к которому он мог бы относиться. Помилуйте, это же не деньги и не какая-то другая ценность, на которую вам понадобилась бы расписка! Да к тому же я боюсь, что, пока мы с вами туг столь приятно беседуем, ваша поклажа начала уже попахивать. А мы туг очень серьезно относимся к гигиене. Это Африка, сэр, туг нельзя иначе.
— Ну что ж, тогда, видимо, мы и в самом деле можем ехать домой с чистой совестью, — проговорил Милов, поднимаясь со стула. — Мы были очень рады встретиться с вами. А что касается этого… мусора, то я уничтожу его сам, чтобы не доставлять вашим людям лишних хлопот.
— И я так же… все мы весьма рады и польщены… Пожалуйста, передайте наши наилучшие пожелания коллегам в Александрии.
— В Александрии?
— Ну-ну, дорогой друг, неужели вы считаете, мы настолько тупы, чтобы не разобрать номер машины из Египта?
— Да, теперь я понимаю, что высокая репутация, какой пользуется ваша полиция, вполне заслужена, — польстил Милов.
На прощание он постарался улыбнуться не менее обаятельно, чем получалось это у чернокожего собеседника, но зубы у того были вне конкуренции.
Перед входом в строение стояла дюжина вооруженных парней: охранники Урбса — справа, арабы — слева; автоматы и те, и другие держали так, чтобы в любой миг открыть огонь.
Внутри же того домика, что назывался туг конторой, находились трое: сам Берфитт, Урбс и в центре, у легкого, с алюминиевым каркасом столика, еще один белый, появившийся здесь. А на столе возвышался объемистый металлический контейнер, плотно закрытый, запертый на замок. Ключом от этого замка и поигрывал сейчас вновь прибывший. Все трое многозначительно молчали, отчего безмолвие казалось торжественным.
Первым нарушил его Берфитт:
— Ну хорошо, открывайте Неизвестный пошевелился не сразу; прежде внимательно, как бы убеждаясь в том, что Берфитт именно тот человек, с которым следовало иметь дело, оглядел хозяина домика, потом столь же пристально посмотрел на Урбса. Тот даже переступил с ноги на ногу, словно мучимый нетерпением. Наконец владелец ключа прикоснулся к контейнеру — осторожно, будто ожидая по меньшей мере удара током.
— Сперва набираете код. Следите хорошенько.
Поворачивая лимб, он стал набирать шифр. Остальные двое напряженно наблюдали, непроизвольно шевеля губами — беззвучно считая едва слышимые щелчки и навеки запоминая каждое число. Всего их было набрано шесть.
— Только после этого вставляете ключ. Запомните: после, а не перед! В случае ошибки последуют неприятности. Это ясно?
Оба слушателя кивнули с таким видом, как если бы им только что открылась непостижимая истина.
— Ни в коем случае не поворачивайте сразу влево: механизм тут же заблокируется. Это ясно? Один поворот вправо…
Объяснявший тут же так и сделал.
— Ждете сигнала. Это займет приблизительно три секунды.
И действительно, через указанное время коротко, мелодично прозвенело. Казалось, ожил на мгновение телефон в спальне.
— Вот теперь можно открывать. Когда механизм сработает, загорится вот этот индикатор. Красный непрерывный сигнал. Его мигание будет означать, что вы нарушили порядок; тогда придется повторить все сначала, нажав предварительно вот эту пуговку. — Он показал какую, хотя она была всего одна. — Если вы ее не нажмете, то через десять секунд сработает механизм уничтожения. После него собрать груз будет практически невозможно, да и поблизости не останется никого, кто смог бы это сделать. Понятно?