Приют ветеранов
Шрифт:
Охранник Приюта Ветеранов по прозвищу Гурон (настоящих имен своих люди из приютского персонала — те, кто еще не забыл их — предпочитали никому не сообщать, да от них этого и не требовалось), отправляясь на поиски чужой машины, считал, что ему не повезло. Положение вещей им в общем объяснили перед выходом, и когда он понял, в какой угол его посылают, то сразу погрустнел: ясно было, что обещанная премия достанется кому угодно, только не ему. Лишь совершенный идиот мог прятать машину в этом редком, третий год умиравшем лесу, который между сухими стволами просматривался за целую милю, если только не таращиться себе под ноги. Привыкший мыслить философски, Гурон махнул рукой на всю эту затею — ему уж точно не повезет; ну что ж, не в этот, так в следующий раз. Тем не менее он переходил от ствола к стволу, соблюдая все полагавшиеся предосторожности, хотя опасался, по правде говоря, не тех, кого разыскивал, а своего собственного начальства: надзирать и проверять здесь всегда любили, и если бы потом шефу доложили, что Гурон пренебрегал заданием, делал все кое-как, то его в лучшем случае выкинули бы за ворота, чего ему как раз не хотелось. Приют вполне подходящее место для продолжительной передышки, места же более цивилизованные были противопоказаны. Так что он шел, внимательно наблюдая вокруг. Когда ему показалось, что мгновенный узкий луч света кольнул его в зрачок, охранник даже не успел ни о чем подумать толком, как тренированное тело само выполнило все полагавшиеся действия: с ходу упало на выдвинутые вперед ладони, сохраняя направление, в котором Гурон только что передвигался, потом и вовсе прижалось к земле. Полежав так несколько секунд, он стал осторожно приподнимать голову, вглядываясь туда, где что-то сверкнуло. Не спеша переводить взгляд с одной ветки на другую, с куста — на соседний, он вдруг увидел искомое, и сердце его на несколько минут вырвалось из-под контроля, кровь бросилась в голову.
Да, то была, несомненно, машина. И вроде бы именно такая, какую было приказано искать: массивный джип. И цвет ее похож на тот, каким обладал бешеный автомобиль, пару дней назад выкидывавший фортели перед оградой Приюта. Правда, для полной уверенности следовало бы еще взглянуть на ее номер. Так Гурон и хотел сделать.
Собственно, сейчас машина была видна плохо, потому что стояла задом к охраннику и большая часть ее заслонялась разросшимся кустом, который люди, приведшие джип сюда, решили использовать в качестве укрытия. Однако, стой машина к нему передом, он, чего доброго, мог бы и не заметить ее запыленный, почти не отличавшийся окраской от окружающего леса корпус. Но солнечный луч, пробившись сквозь сухие листья, ударил в левое зеркальце заднего обзора, отразился и (вот удача!) попал прямо в глаз Гурона. Он невольно усмехнулся: никогда не следует жаловаться на судьбу, потому что не знаешь, каким боком она повернется к тебе в следующее мгновение.
Значит, машина вроде бы похожа. А где люди?
Гурон полежал еще немного, надеясь заметить хоть какое-то движение близ неумело спрятанного экипажа. Там, однако, царили покой и безмолвие. Это была бы уж и вовсе невероятная удача, если люди, ехавшие в ней, приустав в дороге и загнав джип сюда, решили отдохнуть, выспаться; в таком случае он — один! — сможет взять их тепленькими — мужика и бабу. Мысль о бабе привела Гурона в несколько даже игривое настроение, но он тут же одернул себя и приказал такие мысли отложить на потом.
Прежде чем двинуться, он с минуту поколебался: что сделать прежде? С одной стороны, всем им, снабженным радиотелефонами, было строго указано обнаружив что-либо подозрительное, немедленно сообщать и, лишь получив инструкции, продолжать работу. Однако для того чтобы выполнить эту обязанность, Гурону пришлось бы отползти подальше (идти в рост он теперь просто не решился бы) — заговори он тут, его могли бы услышать даже спящие в джипе. Однако, если бы он уполз, потеряв при этом машину из виду, кто знает, что тут бы случилось? Люди могли в любую секунду сорваться с места и поискать иного укрытия, и удача отвернулась бы от Гурона. Нет, терять машину из виду было опасно. А если он даже позвонит сейчас отсюда, что он скажет? Уверен ли он, что это та самая машина? Нет. Чтобы увериться, надо увидеть номер, а еще лучше — ездоков. Так что все обстоятельства указывали на то, что прежде следует поосновательнее познакомиться с автомобилем, а тогда уже докладывать — об удаче или неудаче, видно будет.
Гурон отлично знал, что в этой округе не редкость, когда проезжавшие останавливались лагерем в лесу или — если неподалеку была речка — на берегу: далеко не каждому хотелось платить за ночлег под крышей, что было не самым дешевым удовольствием. К таким туристам никто не выдвигал претензий, если они не разводили костра (что строжайше запрещалось), не браконьерствовали или же убирали за собой неизбежный мусор. Впрочем, сейчас и претензии предъявлять некому. Так что и машина, и люди вполне могли оказаться совершенно непричастными к делу и ехавшими как раз с противоположной стороны.
Охранник пополз, извиваясь ужом, почти не поднимая головы, в левой руке сжимая широкий кинжал, правой держа за ремень автомат, поставленный на предохранитель. Направился Гурон, разумеется, не к машине — не так глуп он был, — а в сторону. По всем правилам, надо было сперва оглядеть поле возможного действия со всех сторон и лишь после того решать, что предпринять дальше.
Полз Гурон осторожно, вглядываясь, вслушиваясь — по всему телу у него, казалось, повырастали уши. Любой птичий вскрик хлестал по нервам, хотя именно то, что птицы поблизости чувствовали себя непринужденно, вроде бы свидетельствовало о безопасности. Ну что ж, если в машине или возле нее есть люди, то их тоже это обстоятельство успокаивало. И все-таки Гурон оставался в напряжении.
Чтобы увидеть открывшуюся картину, ему пришлось ползти чуть ли не полчаса — пока он не получил наконец возможности осмотреть машину с противоположной стороны. Отсюда ее не загораживали кусты и можно было без помех разглядеть и запомнить все.
С этого бока обе дверцы машины оказались распахнуты — для того, наверное, чтобы проветрить салон. Какие-то узлы валялись на земле. В двух шагах от машины разостлано широкое одеяло. На нем, подложив под голову какие-то сумки, а рядом устроив автоматы, спали двое мужчин; видимо, они и составляли экипаж машины.
Затаив дыхание, Гурон вглядывался.
Спящие — два крупных чернокожих мужика — были одеты в поношенные пестрые комбинезоны старого образца, в какие облачались в последние годы бойцы раиндской Армии Бахуту — одной из двух, соперничавших в стране. Гурон чуть приподнял голову, чтобы лучше разглядеть автоматы. Он сразу узнал характерный облик «Калашниковых»; такой же и у него самого, разве что поновее. Боевики спали спокойно, не без оснований считая, что здесь, на их земле, угрожать им никто и ничто не может, кроме разве что змей, но именно поэтому, наверное, они и выбрали для отдыха сухой пригорочек. Спали они беззаботно, лежа ничком, закрывая лица от света черными ладонями. Будь здесь их враги, могли бы, поразив их в спину, спокойно уйти восвояси. Но Гурон к их врагам никак не относился, разве что ощутил некоторую обиду на то, что люди эти оказались не теми, кого он хотел увидеть; удача все-таки повернулась к нему тылом.
Все еще соблюдая осторожность, он подобрался поближе, взяв немного в сторону. Отсюда номер на переднем бампере машины был виден отчетливо. Гурон вгляделся. Нет, номер — увы! — не египетский, а тунисский. Само собой разумеется, машина попала к боевикам неправедным путем, и тем тунисцам, что совершали на ней свое путешествие, наверняка не поздоровилось. Но их судьба Гурона нимало не интересовала.
Можно было бы, конечно, пользуясь удобным моментом, заглянуть в оказавшиеся неподалеку узлы, наверняка тоже тунисского происхождения. Гурон поколебался. Но зачем липший риск: боевики, как правило, спят чутко, а вскочив по тревоге, сразу хватаются за оружие, верные правилу: «Сначала стреляй, разбираться будем потом». А стреляют они, как известно, хорошо. Нет, искушать судьбу по-глупому было ни к чему.
Теперь обо всем можно было и доложить. Гурон отполз, не поднимая головы. Лишь оказавшись в сотне метров, загороженный стволами пальм, позволил себе подняться на ноги. Покосившись на солнце, выбрал нужное направление для возвращения. Больше искать здесь не имело смысла: боевики, прежде чем устроиться на отдых, наверняка убедились в отсутствии малейших подозрительных примет. Жизнь приучила их к осторожности еще более, чем Гурона, — это он твердо знал.
Отдалившись еще на пару сот метров, он извлек наконец из сумки телефон. Настроился на волну Приюта.