Призрачная любовь
Шрифт:
— Аспен.
Она качает головой, ее пальцы скользят по моему подбородку и опускаются к футболке, прежде чем вцепиться в материал.
— Ты любишь меня.
— Я…
Она широко улыбается, и это самая красивая вещь, которую я когда-либо видел, она сводит меня с ума тем, как сияют ее глаза в затемненной комнате.
— Ты, Айзек Бэнкс, влюблен в меня.
Моя грудь вздымается от ужаса, правда застыла прямо между нами, и хватит у меня смелости признать ее правоту или нет, не имеет значения.
Аспен дышит так же тяжело, как и я, и когда она прислоняется
— Поцелуй меня.
Мои глаза расширяются, когда что-то сжимает мое сердце, сдавливая его так сильно, что оно готов разорваться.
— Что?
— Ты слышал меня, — безжалостно настаивает она, натягивая мою футболку, пока мои руки сжимаются в кулаки.
Она хоть понимает, чего от меня требует? Это практически первое правило в руководстве Аспен и Айзека. Никаких поцелуев. Я, блядь, никого не целую, но эти губы… они такие чертовски полные. Я бы все отдал, чтобы попробовать их на вкус. Это единственная часть ее тела, на которую я никогда не претендовал.
— Поцелуй меня.
Мои руки дрожат, и когда я не двигаюсь, я вижу, как в ее глазах снова появляется разочарование. Если я сделаю это, пути назад уже не будет. Я больше никогда не смогу отделить себя от нее или выжить без нее. Но я остаюсь при своем мнении. Меня никогда не будет достаточно для нее. Она слишком хороша, а я — сломанный кусок дерьма, который никогда не сможет полностью открыться и дать ей то, что ей нужно.
Это не должно быть так сложно. Она не должна быть вынуждена воевать с мужчиной, которого любит, только чтобы получить хоть какую-то ласку. Это должно быть легко.
Я качаю головой, и глубочайшее сожаление бурлит в моей груди, когда все, чего я когда-либо хотел, стоит прямо передо мной, умоляя меня взять это.
— Я не могу.
Я собираюсь отстраниться, но она крепче сжимает мою футболку, притягивая меня обратно к себе, и то, как она смотрит на меня, то, как она держит меня в плену, невозможно игнорировать.
— Нарушь гребаные правила и поцелуй меня, Айзек.
Все последние остатки самообладания разбиваются на миллион осколков, и я бросаюсь к ней. Моя рука обхватывает ее шею, а другая обвивает ее спину и притягивает к себе, и я прижимаюсь к ее губам, глубоко целуя ее. Аспен ахает мне в рот, как будто не ожидала, что я сломаюсь, но она быстро расслабляется в моих объятиях, и ее тело прижимается к моему, словно так и должно было быть.
Ее полные губы прижимаются к моим, и я, блядь, умираю.
Как я мог не целовать ее с того момента, как это началось? Каждый нерв в моем теле на пределе, отчаянно жаждет большего, и я жадно беру все, что она дает, а мой язык проникает в ее рот и сражается с ее.
Она на вкус как гребаный рай, как падший ангел, дарованный прямо в мои объятия, и я был прав. Как я смогу теперь отпустить ее?
Я влюблен в эту женщину, и я был чертовски слеп.
Аспен была рядом все это время, провоцируя меня ответить ей взаимностью, умоляя меня уступить тому, что, как она уже знала, было прямо здесь.
Яростное отчаяние захлестывает меня, и я подхватываю ее на руки, а ее ноги обвиваются вокруг моей талии, когда я рывком открываю дверь и спускаюсь в свою спальню. Она стонет мне в рот, и не успеваю я сделать и нескольких шагов по коридору, как тянусь к маленькой молнии сзади на ее платье — том самом гребаном платье, которым она мучила меня ранее этим вечером.
Аспен хватается за мою футболку, задирая ее вверх между нашими телами и вынуждая меня прервать поцелуй, и как только футболка исчезает, я не теряя времени расстегиваю молнию на ее платье и позволяю ему упасть до талии.
Я прохожу в спальню, мой член уже болезненно тверд и отчаянно хочет оказаться внутри нее. Затем подхожу к изножью кровати, подхватываю ее на руки и бросаю на постель.
Она падает на матрас, едва сумев удержаться на локтях, и смотрит на меня, а ее взгляд наполнен глубочайшим желанием, которое почти невозможно сдержать.
— Черт возьми, — выдыхает она, ее взгляд скользит по моему лицу и опускается к обнаженной груди.
Я тянусь к брюкам и расстегиваю ремень, так как острая потребность в ней почти поставила меня на колени.
— Раздевайся, Аспен. Сейчас же.
Не теряя ни секунды, она хватается за черную ткань на талии и избавляется от нее, прихватив с собой и черные стринги. Она отбрасывает их в сторону, а когда ее локоть возвращается на место, нахмуривает брови и оглядывается по сторонам.
— Подожди, — выпаливает она, как будто только сейчас осознав, что находится на моей кровати. — На твоей кровати. Я думала… Мы не можем…
Мои штаны падают на пол, и я выхожу из них, сжимая в кулаке свой напрягшийся член и становясь на колени у края кровати.
— Сейчас мы нарушаем все гребаные правила.
К тому времени, как она прерывисто выдыхает, моя рука сжимается вокруг ее лодыжки, увлекая ее вниз по кровати к себе, пока ее красивые бедра не оказываются по обе стороны от моих. Я опускаюсь на нее, и от этого движения ее бедра раздвигаются еще больше. Она закидывает ногу на мое бедро, открываясь мне, а аромат ее возбуждения витает в воздухе. Лукавая усмешка растягивается на моих губах, когда я снова наклоняюсь к ней и целую ее, зная, даже не прикасаясь к ней, насколько она чертовски готова для меня.
Мой член упирается в ее живот, и она обхватывает меня рукой, и это мягкое прикосновение заставляет меня вздрогнуть.
— Детка, — выдыхаю я ей в губы, а моя рука скользит по ее телу вниз и к бедру.
— О Боже, — вздыхает она. — Я могла бы привыкнуть к тому, что ты называешь меня так.
Мои губы спускаются к ее шее, и ее тело выгибается дугой на матрасе, а ее полные сиськи прижимаются к моей груди.
— Я никогда к этому не привыкну.
Она крепче сжимает мой член.
— Не заставляй меня ждать, — она тяжело дышит, и ее большой палец проводит по моему кончику и пирсингу. — Мне нужно, чтобы ты был внутри меня.