Призрачная жена
Шрифт:
— Ерунда. Пойдем ко мне домой, я приготовлю тебе сандвичи.
— Я бы с удовольствием, но мне надо упаковать вещи, рассчитаться за номер…
— Неужели это займет столько времени? Мой дом в пяти минутах ходьбы отсюда, в довольно респектабельной части города. Некоторые здания там насчитывают уже три или четыре века. В нижней части моего дома находится офис, а наверху — квартира. Из окон мансарды можно увидеть юг Швеции. Разве тебе не интересно посмотреть, как я живу?
— Да,
— Тогда поторопись со сборами.
Не знаю, почему Эрику так хотелось привести меня к себе домой. У меня возникло подозрение, что он стремился уберечь меня от каких-то неприятностей, но, возможно, он искренне хотел, чтобы я посетила его дом.
Там был рояль, множество цветов, разожженный камин, стены украшали картины и гравюры с изображениями старой части города. Словом, Монеборг в миниатюре, но без мрачных коридоров и батальных сцен в тяжеловесных рамах.
— Тебе нравится мой дом? — поинтересовался Эрик. Теперь он держался более дружелюбно, но в его поведении все еще оставалась какая-то странная рассеянность. — Я думал, ты удивишься, что архитектор, проектирующий современные здания, живет в таком старинном доме. Но на побережье у меня есть новый летний дом.
Он поставил на столик поднос и налил в бокал виски.
— Два дома, а ты живешь один, — заметила я.
— У меня есть экономка. И служащие в офисе.
Я посмотрела через окно на канал и поежилась.
— Это здесь Йенс Ларсен… произошел несчастный случай?
— На другой стороне.
— Ты видел, как это случилось? — Этот вопрос только сейчас пришел мне в голову.
— Нет, что ты! Я просто услышал шум. А кто пострадавший, я не знал до тех пор, пока не принесли газету. Давай выпьем. Через пять минут я вернусь с сандвичами.
Я уселась перед камином, наблюдая за тем, как горят дрова, и размышляя о том, насколько уютным и спокойным казался дом Эрика. Совсем как в сказке Андерсена "Старый дом". Мне очень нравилось здесь. Я хотела увидеть, как живет Эрик. Жаль, что он вел себя так отчужденно. Это заставляло меня думать, что он знает о смерти продавца воздушных шаров больше, чем говорит.
Не надо больше об этом. Лучше смотреть на огонь в камине и представлять, как в этом доме живет семья: мать, несколько светловолосых ребятишек, отец который вечером возвращается с работы…
Внезапно я обнаружила, что Эрик стоит в дверях и смотрит на меня…
На мгновение он показался мне отцом из моей сказки, серьезным, умным, понимающим, достаточно взрослым, чтобы иметь нескольких детей, и все же достаточно молодым для цветущей хорошенькой жены…
— На мгновение я даже забыла о существовании самолетов, — мечтательно сказала я. — Я словно очутилась в старом доме с привидениями.
—
— О, несомненно.
Он поставил на столик тарелку с сандвичами с копченой лососиной и одним глотком осушил свой бокал.
— Но, в отличие от привидений, мы должны есть. Осталось не так много времени. Мы не должны опоздать в аэропорт.
Я машинально кивнула, удивляясь, как смогла смириться с возвращением в Лондон, не найдя ответов на столько вопросов.
— Я вернусь сюда, — заявила я.
— Нет! — Взгляд его сразу стал жестким.
— Но, поскольку я оказалась вовлечена…
— С этим покончено.
— А как же Отто? Старухи в Монеборге говорили что-то о его совести, его сын ненавидит его, люди меняются в лице, когда упоминают его имя, ты сам надеешься, что я не замужем за ним. Все это заставляет считать его кем-то вроде прокаженного. Но почему?
— Ты больше не связана с ним, Луиза. Ты должна уехать отсюда и забыть его. И всех нас. — Его лицо стало таким неприступным и мрачным, что я даже не осмелилась протестовать. — Мы несчастная семья. Забудь нас, — повторил он.
— Ты, видимо, считаешь меня совершенно нелюбопытной, — наконец выговорила я, — если думаешь, что я не хочу все выяснить. Например, почему этот жалкий человек хотел встретиться со мной.
— Ну, на это легко ответить. Он заявил бы тебе, что будет держать в тайне твой брак, если ты дашь ему достаточно денег, чтобы купить шнапса. У тебя есть лучшее предположение? — Его голос был таким бесстрастным и скептическим одновременно, что я снова не нашла слов для ответа.
Некоторое время мы ели в молчании. Ощущение спокойствия и безмятежности покинуло меня. Мне хотелось плакать. Видимо, опять сгустился туман, потому что за окнами потемнело. На что здесь похожа долгая, суровая зима, когда каналы замерзают, а с крыш свисают сосульки?
— У тебя действительно чудесная квартира, Эрик. Жаль, что я не могу увидеть твой летний дом.
— Да, жаль, что ты не можешь его увидеть.
Снова наступило молчание. Внезапная вспышка огня в камине осветила наши лица.
— Мне также очень жаль, что я не помог прояснить тебе другие тайны, — сказал Эрик. — Утром я ездил в Драгор, но молодая женщина в описанном тобой доме сказала мне не больше, чем тебе. Фактически, она захлопнула дверь перед моим носом.
— Значит, она очень испугана.
— Не думаю, просто занята своими собственными делами. Она сказала, что я уже второй человек, который путает ее дом с другим.
— И ты ничего больше не будешь предпринимать?
— Ты возвращаешься на родину. Нет больше причин что-то делать.