Призрачно все...
Шрифт:
На карнизе шестнадцатого этажа кто-то стоял. Изместьев узнал свой собственный силуэт. До прыжка оставались считанные мгновения. Его задача — быть на траектории прыжка, чтобы тело и душа совпали, объединились в одно целое.
Силуэт посмотрел на часы… Еще секунда и он прыгнет. Ну почему призраку всегда приходится успевать из последних сил. Почему???
Он догнал свое тело уже в полете. Ощущение было такое, словно его втиснули в не по размеру тесный скафандр.
Последние впечатления — раскрывшаяся перед ним свои щупальца морская звезда. Он угодил в самый ее центр. Ощущения были такими же, как в далекой юности, когда он взял немыслимую высоту своего роста — метр семьдесят пять. Но тогда Изместьев рухнул на кучу матов, а здесь был батут, вернее — гигантская воздушная подушка, кем-то предварительно накаченная. В нее он и угодил.
Он приземлился! Его тело практически не пострадало: в той же футболке и трико, в тапочках. Сквозь толпу склонившихся над ним людей протиснулась Люси. Она схватила его за футболку:
— Что ж ты мне не сказал, что решил свести счеты с жизнью? — кричала она срывающимся голосом. — Я бы вместе с тобой на карниз вышла. Мы бы такую рок-оперу замутили! Как «Иисус Христос — суперзвезда».
— Я не… я как-то… когда, — заикал Изместьев, подозрительно ощупывая собственное тело. — Не хотел я счеты с жизнью сводить. И не собирался вовсе. Вы… ты… могли… могла так подумать? Почему?
— А кто еще с высоты вниз башкой ныряет? — незатейливо, по-простому пояснила Люси. — Только самоубийцы. И никто больше.
— А откуда эти люди? — с подозрением спросил. — Как будто кто-то повесил объявление, что сегодня случится исторический полет.
— Одна я бы ни за что не смогла привезти сюда и накачать эту штуку, — призналась Люси. — А вот и коллеги твои пожаловали.
Доктор различил сирену «скорой» и знакомую до колик в кишечнике иллюминацию из красно-желтых огней. Слегка удивился, увидев незнакомого коллегу. Тот был предельно сдержан, на чисто профессиональные выпады больного почти никак не реагировал.
— Вы недавно на подстанции? — спросил Изместьев доктора, когда его на носилках грузили в машину.
— Мне кажется, всю свою сознательную жизнь, — прозвучал не совсем внятный ответ.
Больше Аркадий ничего не помнил.
Контроль ситуации
Кто сможет помешать довести ему начатое дело до конца? Сейчас, когда случай с Мариной Гачеговой — в прошлом, и Павла фактически нечем скомпрометировать. Кто? Не родился еще такой человек! Осталось соединить несколько нитей, и целостная картина мира будет завершена. Та самая, что в мозгу Изместьева.
А всякие там визитеры из будущего пусть катятся куда подальше. Он ни с кем не собирается делиться своим успехом. Это его ноу-хау, его проект, его детище. Являются тут, понимаешь, с волчьими лапами, заставляют что-то корректировать, изменять. Про смерть сына, видите ли, не стоит сообщать Изместьеву…
Это почему еще? Не такое уж это редкое явление в нашей сместившейся по фазе жизни — смерть наркомана от передозы. Главное, чтобы к безутешности родителя не примешивалось чувство вины. По сути, все шло к этому. Неотвратимость подобного исхода надвигается на близких и родственников наркомана подобно астероиду. И, рано или поздно…
Ворзонин брел вдоль прилавков Бюро Ритуальных Услуг, придирчиво осматривая предлагаемую продукцию из ценных пород дерева. Гроб выбирать ему еще не приходилось.
Мысли его при этом были заняты абсолютно другим.
Когда долговременная память Изместьева практически была стерилизована, и два пласта времени в докторской голове сомкнулись так плотно, что даже комару прошмыгнуть в щель между ними было весьма затруднительно, домой к доктору явился Волчара. Тот самый волк—человек из будущего. Надо ли говорить, как «обрадовался» визиту Ворзонин.
— Как обстоят дела? — поинтересовался незваный гость, сухо поприветствовав Павла. — Наш летун давно материализовался? Все ли под контролем?
— Не только материализовался, но и полностью адаптирован к действительности. Все, как полагается. Память его закрыта наглухо. Так задраивают кингстоны, так бетонируют перекрытия…
— Мне плевать на твои словарные изыски, — перебил Волчара. — Твоя задача сейчас — выписать Изместьева из клиники. Самому следует явиться в ночь с тринадцатого на четырнадцатое к железнодорожному столбу под номером 497 транссибирской ветки. Это недалеко от пересечения улиц Карпинского и Советской Армии. Там тебя будет ждать Изместьев и еще кое-кто. Ровно в 3-00 ночи! Заруби себе на носу, если тебя там в это время не будет, считай, что поймали тебя с поличным во время сеанса с Мариной Гачеговой. Усек?
— Кажется, усек, — трясясь, как в ознобе, отстучал зубами Павел.
— И главное — не забудь свой паспорт, заскочи домой к Изместьеву, захвати паспорт Аркадия. Ты должен будешь его ему отдать, не забудь! Сразу же, при встрече! Это важно! Остальное все образуется без тебя, без твоей лысой головушки. Не надо больше ничего Изместьеву говорить, у тебя иная задача, не заморачивайся!
Павел хотел вспылить: как это без меня?! Как это — не заморачиваться?! Только паспорт и все? Он все придумал, обставил, организовал, — а теперь пошел на фиг? Иная задача, видите ли! Ну, уж нет! Финал пьесы останется за ним! Занавес опустит он, в крайнем случае, с Кедрачом на пару. Всяких там волков из будущего он на пушечный выстрел не подпустит. Хотел крикнуть, но сдержался.
Пообещав Волчаре строго следовать его указаниям, психотерапевт проводил того до дверей. Переступив через порог, незваный гость цокнул языком:
— Могу и я через дверь, а не через окно. Если со мной по-хорошему, разумеется.
Скрипнув зубами, Ворзонин промолчал. К чему слова?! Скорей бы проваливал этот оборотень из квартиры. Оборотень же, словно почувствовав, что от него торопятся избавиться, словно застыл на пороге.
— У тебя татуировки на теле имеются? — эхом прокатилось по бездонному подъезду, бумерангом ударило доктору в голову.
— Какое ваше дело?! — рявкнул Ворзонин. — Что вы опять задумали? Причем здесь мои татуировки?
Волчара тогда посмотрел на него снисходительно и, не ответив, начал отсчет ступенек.
Павел поймал себя на том, что несколько минут уже рассматривает простой незамысловатый гроб из красного дерева, подходящий по размерам.
— Скажите, какая у вас стоимость доставки? — поинтересовался Павел у женщины в строгом брючном костюме шоколадного цвета. Такими бывают шляпки у некоторых белых грибов, хотя и не у всех. Но Ворзонин считал их самыми вкусными.