Призрачно всё
Шрифт:
Если я ощущал понятную в моем положению неловкость, то на поведении Влада визит тещи не отразился. Похоже, он успел привыкнуть к подобным выходкам и не принимал их близко к сердцу. Или вообще не принимал ничего близко к сердцу.
Впрочем, таким Влад был и раньше, в школьные годы: непробиваемым флегматиком. Он был способен на поступок, когда его сильно доставали. Но не был способен на месть, коварство, на целенаправленные действия по утверждению собственной правоты. В последнем он не сомневался, а если так, зачем напрягаться и что-то кому-то доказывать? Внешнее смирение никоим образом не выглядело слабостью. Наоборот, его всепрощение
Вот и сейчас, стоило Наталье Владимировне удалиться, лицо Влада расплылось в улыбке.
— Не дом, а проходной двор, — констатировал он. — Нигде нет покоя. Ты, братуха, не переживай. Сейчас ко мне пойдем, там никто не помешает.
Он сграбастал мощной пятерней бутылку и бокалы.
— Будь другом, захвати что-то пожевать, — и кивнул в направлении прикрытой двери, ведущей на кухню.
Кухня, в отличие от остальных помещений, показалась мне крохотной. Длинная, узкая комната, одну сторону которой полностью занимали шкафы и холодильные камеры. С другой, между двумя окнами, электрическая плита с четырьмя конфорками. Впрочем, больше, наверное, и не нужно. Ведь не роту солдат кормить.
Я открыл холодильник, достал кусок твердого сыра, захватил из шкафчика батон порезанного хлеба, пару пачек соленых орешков. Посчитал, что достаточно для закуски и уже собирался уходить, когда взгляд наткнулся на вешалку.
Обыкновенная вешалка: на ней висела униформа куховарок — фартуки, еще что-то, но мое внимание привлекли не они. Темный плащ с клетчатой подкладкой, старомодный, словно его телепортировали с шестидесятых годов прошлого века, приковал к себе мой взор.
Я положил собранный набор продуктов на стол, подошел к вешалке, развернул плащ. Снаружи черная ткань — в серых разводах налипшей грязи. А вот и вырванный треугольный клочок с сатающимися нитками.
Я достал из кармана лоскут и приложил его к разрыву.
Сомнений не оставалось. Старуха не привиделась, она была ночью на трассе, и ее зацепило машиной.
Глава пятая
Апартаменты Влада занимали целое крыло второго этажа. Из большой гостиной, пол которой устилал мягкий ковер, вели несколько дверей в другие помещения. В углу у окна расположился массивный стол с раскрытым на нем ноутбуком. Вдоль стены — диван, у противоположной — два кресла из одного с диваном набора. Между ними журнальный столик с витиевато закрученными ножками и замысловатым резным узором. На стенах висели картины в массивных рамах с запечатленными на них умиротворяющими, пейзажами. Золоченые рамы прекрасно гармонировали с зеленовато-синими стенами. Между окнами — огромный шкаф со стеклянными дверцами. Из-за размера помещения он не казался большим, не давил габаритами, гармонично вписывался в обстановку. Тонкая паутина занавески почти не задерживала солнечный свет, от чего комната казалась уютной и радостной.
Влад поставил бутылку на журнальный столик, я водрузил рядом тарелку с нехитрой снедью. Пока он возился с тарой, я подошел к окну. Увидел аккуратно подстриженные газоны, обрамленные невысокими живыми стенками декоративных кустов, вымощенные плиткой дорожки, обвитую плющом или виноградом беседку. Дальше угадывалось нечто вроде фонтана.
— Нравится?
Голос Влада раздался неожиданно над самым ухом. Я содрогнулся, неуклюже повернулся, зацепил стол, от чего ноутбук
— Жить можно… — ответил ничего не значащей фразой и тут же осекся.
Мой взор прикипел к стене над столом. Там в художественном беспорядке висели цветные фотографии в тоненьких золоченных рамках. На них были запечатлены приятные воспоминания моего одноклассника: политики, джунгли, небоскребы. И на всех — Влад, довольный, улыбающийся, преуспевающий. Этакая галерея славы или этапы большого пути. Ничего особенного, такое можно увидеть едва ли не в каждом доме. Если бы…
Из всей разноцветной мозаики выделялся один снимок. Нет, не выделялся, пожалуй, он был меньше и скромнее остальных. Но именно он притягивал к себе магнитом, концентрировал внимание.
— Что с тобой? А… — лицо Влада растянулось в довольной ухмылке. — Не ожидал? Ты, главное, не кипишуй, я тебе сейчас объясню…
Объяснить он не успел. Запиликал мобильник. Звонок, наверное, был важный. Ничего больше не сказав, Влад скрылся в соседней комнате и плотно закрыл за собой дверь. У богатых много тайн не для чужих ушей. Да и не нужны объяснения. Не верил я, что Влад сумеет убедить, будто случайно оказался с Наталкой на пляже экзотической страны, с пальмами, лазурным небом, до безобразия чистым песком и прочими атрибутами, и что его рука случайно расположилась на ее плечике. А она по наивной неопытности не заметила вторжения и сияла от счастья.
Именно радостное лицо Наталки послужило каплей, которая переполнила чашу и окончательно выбила почву из-под ног. Я почувствовал себя обманутым, мне хотелось взвыть от тоски.
Рука моя сжала горлышко бутылки. Я покинул апартаменты хозяина и побрел неведомо куда.
Пока я добрался до выхода, злость и уныние слегка рассеялись. Боль никуда не делась, но из невыносимой она трансформировалась в ноющую, с которой, притерпевшись, можно было смириться. Вдохнув свежий, еще отдающий влагой вчерашнего дождя, воздух, ощутив на лице ласковое прикосновение солнца, я словно очнулся.
Откуда всплеск эмоций, несвойственный мне и от того пугающий?
Особняк Влада я видел снаружи впервые. Три этажа, античные колоны ослепительно белого цвета, поддерживающие портик над входом, башенки по углам. Настоящий замок. Не средневековый, что-то в нем, возможно, те же колонны, выпадало из классического жанра. Но было в его облике нечто суровое и мрачное, диссонирующее с зеленью газонов, голубизной неба и ярким солнцем. Дом с его тусклыми серыми стенами смотрелся бы гармонично в мрачную погоду, но не был создан для погожего дня. И контраст между окружающим идиллическим ландшафтом и мрачностью господствующего над ним здания вызывал подспудное, казалось бы, необоснованное, состояние тревоги, дискомфорта, неуюта.
Интересно, так было задумано или архитектор сыграл с Владом злую шутку? Если первое, моему школьному товарищу самое время обратиться к психиатру, если второе, остается посочувствовать его доверчивости или полному отсутствию эстетического вкуса.
Но, к чему мне чужие проблемы, своих хватает. Не мог я понять, к чему вся конспирация? Наталка даже не намекнула, что знакома с Владом. Наоборот, притворялась, что он ей не нравится, отговаривала иметь с ним дело. Неужели так хорошо изучила меня натуру, что решила сыграть на духе противоречия? И ведь добилась своего. А я, глупец, возомнил: чувства, любовь…