Призрачный маяк
Шрифт:
— Отец умер, — сказал он.
Видно было, что у него словно груз с плеч свалился, он чувствовал себя свободным. Эмели в который раз пожалела о том, что Дагмар ничего не рассказала ей о Карле и его отце, но теперь было слишком поздно. Ничего нельзя было поделать. Оставалось только радоваться тому, что отец оставил Юлиана и Карла в покое.
Ей не было одиноко. У нее был Бог. Он наполнял своим присутствием остров. Эмели была благодарна Богу за то, что они с Густавом могли жить в такой от него близости, слышать его голос в ветре и видеть его отражение в воде моря. Каждый день был подарком. Густав был чудесным мальчиком. Она знала, что опасно так думать, но, согласно Библии, каждый человек — сын Божий, и Густав казался ей божеством. Эмели надеялась, что Бог простит ей этот грех. Тем более что он сам видит, как красив Густав — со светлыми кудрявыми волосами, голубыми глазами и длинными ресницами, отбрасывающими тень на щеки, когда он засыпал рядом с ней при свете свечи. Густав постоянно разговаривал с ней. С ней и с призраками. Иногда она подслушивала их. Духи были очень терпеливы с мальчиком и слушали все, что он им говорил.
— Можно выйти, мама? — спросил Густав, потянув ее за юбку.
— Можно, — ответила Эмели, наклоняясь, чтобы поцеловать сына. — Только не поскользнись на камнях и не свались в воду.
Она смотрела, как он выходит из дома. И не боялась, зная, что он не один. Бог и духи за ним присматривают.
Погода в субботу выдалась просто чудесная: чистое небо, яркое солнце, легкий морской бриз. Жители Фьельбаки проснулись в предвкушении праздника. Счастливчики, получившие приглашение на открытие спа-комплекса, всю неделю выбирали одежду и переживали из-за причесок. Все мало-мальски важные персоны из местных краев должны были быть там, ждали даже знаменитостей из Гётеборга. Но у Эрики на уме было другое. В субботнее утро ее посетила мысль, что лучше бы Энни узнать о кончине Гуннара лично, а не по телефону. Она все равно собиралась отдать ей материалы об истории Грошера, так почему бы не устроить сюрприз. Тем более что оставить малышей есть с кем.
— Уверена, что справишься? — спросила она у Кристины.
Та фыркнула:
— Они же ангелочки. Без проблем.
Кристина прижала Майю крепче к себе. Близнецы спали в люльках.
— Меня долго не будет. Я сначала заеду к Анне, а потом сплаваю на Грошер.
— Будь осторожна. Это может быть опасно, — посоветовала Кристина, ставя на пол Майю, которой не терпелось пойти поиграть. Поцеловав братьев, девочка бросилась к игрушкам.
— Так я же заправский моряк, — улыбнулась Эрика. — В отличие от твоего сына.
— Тут ты права, — сказала Кристина и с тревогой в голосе добавила: — А ты уверена, что Анна это выдержит?
Эрика подумала то же самое, когда Анна позвонила и попросила сходить с ней на могилу сына, но решила, что сестре лучше знать.
— Думаю, выдержит, — ответила она с показной уверенностью.
— А мне кажется, рановато для нее, — высказала свое мнение Кристина. Тут проснулся Ноэль и начал выражать недовольство, так что бабушка взяла его на ручки. Эрике же она сказала: — Надеюсь, ты права.
«Я тоже на это надеюсь», — подумала Эрика, выходя из дома. В любом случае она пообещала сестре, и поздно брать слово назад.
Анна ждала у ворот пожарной станции. Коротко стриженные волосы придавали ей хрупкий и беспомощный вид. Эрика подавила желание заключить ее в объятия и покачать, как ребенка.
— Сможешь? — спросила она. — Или давай перенесем на другой день.
Анна покачала головой.
— Смогу. Я хочу. Я едва помню его похороны. Мне нужно посетить его могилу.
— Хорошо, — ответила Эрика, взяла сестру под руку. Вместе они пошли вверх по усыпанной гравием дорожке.
День был просто прекрасный. Тишину и покой нарушал только приглушенный шум машин с дороги. Солнечные блики гуляли по надгробиям. Все могилы были ухожены. Кое-где стояли свежие цветы. Анна вдруг замерла, и Эрика показала ей, где находится могилка.
— Его похоронили рядом с Йенсом, — показала она на надгробие из гранита с вырезанным на нем именем «Йенс Лэкберг». Йенс был хорошим другом их отца. Анна с Эрикой хорошо его знали и любили. Всегда позитивный, он любил пошутить, пообщаться и повеселиться на праздниках.
— Как тут красиво, — произнесла Анна голосом без всякого выражения, но в глазах ее промелькнула грусть.
Для новой могилы они выбрали похожий надгробный камень, тоже из гранита, с надписью в том же стиле. Там было выбито «Малыш» и даты. Только даты. К горлу Эрики подступили слезы. Стало трудно дышать. Она постаралась взять себя в руки. Нужно быть сильной. Ради Анны. Младшая сестра долго смотрела на камень — единственное, что у нее осталось от ребенка, о котором она так мечтала. Анна нашла руку Эрики и крепко сжала ее. Слезы бесшумно стекали у нее по щекам. Потом она повернулась:
— Что теперь с нами будет? Что?
Эрика притянула сестру к себе и крепко обняла.
— У нас с Ритой к вам предложение, — объявил Мелльберг и, обняв Риту за плечи, притянул к себе.
Паула с Юханной подняли глаза.
— Мы не знаем, как вы отнесетесь к этой идее, — произнесла Рита, на лице у которой не было той абсолютной уверенности, что у Бертиля. — Вы сказали, что хотите иметь свое жилье. Вопрос только, насколько оно должно быть своим.
— Что ты имеешь в виду? — недоуменно спросила Паула.
— Как насчет переехать на этаж ниже? — с надеждой спросил Мелльберг.
— Но ведь тут нет свободных квартир!
— Пока нет. Но через месяц будет. «Трешка» прямо под нами. Надо только подписать контракт.
Рита тщательно изучала лица девушек, чтобы угадать их мысли. Сама она просто прыгала от радости, когда Бертиль рассказал о квартире. Но что, если девушки хотят сбежать от них подальше?
— Разумеется, мы не будем приходить к вам без спросу, — заверила она их.
Бертиль с удивлением посмотрел на Риту. Конечно же, они будут приходить и уходить, когда захотят. Но он решил промолчать. Главное, чтобы они согласились. Паула с Юханной переглянулись. А потом начали говорить одновременно, перебивая друг друга:
— Она же такая красивая. Светлая, распашонка… И кухня недавно отремонтирована. А из гардеробной можно сделать детскую… — И тут они замолчали.
— Но куда денется Бенте? — спросила Паула. — Я не слышала, чтобы она собиралась переезжать…
Мелльберг пожал плечами.
— Понятия не имею. Наверное, нашла что-то получше. Альвар ничего мне об этом не сказал. Только сказал, что ремонт нам придется делать самим.
— Без проблем, — сказала Юханна. — Я люблю ремонтировать. Мы все сами сделаем, правда, любимая?