Призрак Проститутки
Шрифт:
Наши люди в Пуэрто-Кабесас сообщают также, что Луис Самоса, президент Никарагуа, заклинал Бригаду: «Привезите мне пару волос из бороды Кастро». Наш наблюдатель добавил: «Самоса, пухлый диктатор, который пудрится и гримируется, ожидал услышать взрыв рукоплесканий, а услышал несколько ехидных смешков.» Один оборванный кубинец крикнул в ответ: «Из какой бороды — что наверху или внизу?»
В Эпицентре считают, мы недаром арендовали у «Гарсиа лайн» такие старые суда, — теперь кто угодно поверит нашему утверждению, что вторжение финансируется кубинцами и возглавляется кубинцами. Ведь ни один уважающий себя американец и близко не подойдет к таким судам. А Филлипс заметил: «Возможно, мы пережали, создавая правдоподобие кубинского вторжения».
По-прежнему 12 апреля
Я все время колеблюсь, какому из двух источников информации верить. Часть меня цепляется за все донесения, поступающие из ТРАКСА и Пуэрто-Кабесас. Другая часть то и дело напоминает, что я могу разделить участь Бригады. Через неделю, а то и меньше, я присоединюсь к ним и высажусь на плацдарме. Пока что это не представляется мне реальным. В результате тревога живет в моем теле, как легкий грипп, и влияет на каждое движение моих членов.
Теперь мне стали приходить в голову мысли, что на плацдарме я могу попасть в плен, и, если кастровцы придут к выводу, что я цэрэушник, меня могут подвергнуть пыткам. И я могу начать говорить. (Могу? Ответа на этот вопрос у меня нет.) Я вдруг осознаю, что, пожалуй, слишком много знаю. Это вызывает совершенно детскую реакцию: я злюсь на всех в управлении, кто слишком много мне рассказывал. Я фактически говорю такому человеку: «Это будет твоя вина, не моя», — и прихожу в ужас от собственных мыслей. Беда в том, что нет у меня опыта, которым можно было бы измерить предстоящее. И поэтому я зол на всех, как человек, пришедший на вечеринку, где никто с ним не разговаривает.
По-прежнему 12 апреля
Сегодня в Эпицентре самой большой новостью было заявление Кеннеди на многолюдной пресс-конференции. «Ни при каких обстоятельствах, — сказал он, — вооруженные силы Соединенных Штатов не вторгнутся на Кубу».
Естественно, это поразительное заявление было вывешено на доске в Информационной и внизу, в Оперативной. Хант сияет. «Блестящая попытка увести в сторону, — заявил он. — Мы-то знаем, что авианосец „Эссекс“ ждет в Пуэрто-Рико отправки в залив Свиней».
А внизу, в Оперативной, Кэл куда менее доволен. «Если Кеннеди действительно сказал это всерьез, надо вывешивать траурные флаги».
Кэл явно рассчитывал на полновесную военную поддержку США. Это означает, что Биссел и Даллес уверены в том же. Из заявления Кеннеди следует сделать вывод, что он не примет поражения. И обсуждение проблемы крутится вокруг этого. Хочет ли президент дать понять, что не вмешается ни при каких обстоятельствах, или же это мастерский прием, как надеется Хант?
Я больше, чем когда-либо, обращаю внимание на крупномасштабную карту залива Свиней, что висит в Оперативной. Я вижу в этом плод технической магии, противостоящей супу, изготовленному mayombero.
Опять-таки 12 апреля, позже
Новое известие занимает нас всю остальную часть дня. Советский космонавт Юрий Гагарин облетел на космическом корабле вокруг Земли. Иными словами, выражаясь новым для нас языком, совершил облет нашей планеты в космической капсуле. Настроение у большинства в Эпицентре мрачное. Это страшный удар. Как могли русские выиграть гонку за космос? А отец смотрит на это оптимистически. «Лучшего времени для такого события быть не может, — говорит он. — Это заставит ирландца Кеннеди иначе смотреть на высадку».
Никто здесь не произносит «залив Свиней». Мы говорим о Красном береге, Голубом береге. Краски Нормандии? Травы? Иводжима?
13 апреля 1961 года
Я пропустил одно интересное высказывание Джека Кеннеди на вчерашней пресс-конференции: «Приговор, вынесенный мистеру Масферреру из Флориды за подготовку вторжения на Кубу с целью установить там режим, какой существовал при Батисте, говорит о том, как относятся у нас в стране к тем, кто хочет создать подобный тип администрации на Кубе».
14 апреля 1961 года
Сегодня, за три дня до начала операции, Бригада уже была в море. Наше войско посажено на пять старых корыт, операция называется «Canama». Завтра, за два дня до начала, восемь принадлежащих эмигрантам «Б-26» поднимутся в воздух с никарагуанской базы близ Пуэрто-Кабесас и нанесут удар по трем аэродромам Кубы. Мы хотим не только уничтожить авиацию Кастро, но и доказать всему миру, что операция осуществлялась кубинскими беженцами на кубинских самолетах, купленных кубинцами. В Эпицентре преобладает мнение, что крупная воздушная атака в день высадки выглядела бы уж слишком по-американски. Нас с Хантом, однако, тревожит принятое решение. Бомбежка аэродромов за два дня до высадки даст Кастро время разгромить нашу сеть. Таким образом, в день вторжения на Кубе может не оказаться серьезного подполья. Поздно вечером мы спорим по этому поводу в нашей гостиной, и Кэл не согласен с такой логикой, а я впервые понимаю, как правильно рассчитывает свои шаги Аллен Даллес. Сам он отправляется завтра в Пуэрто-Рико для выступления, о котором было договорено несколько месяцев назад, — будем надеяться, это побудит кубинскую разведку счесть, что высадка произойдет не так скоро, — в результате я пришел к выводу, что только мистер Даллес способен на столь холодный расчет: если в нашу сеть на Кубе просочились люди Кастро и она служит ему не меньше, чем нам, тогда пусть Кастро арестовывает десятки тысяч кубинцев. При этом он скорее всего посадит за решетку немало своих двойных агентов, и это плохо отзовется на моральном состоянии его разведки. Ну а что до морального состояния нашего подполья… на это можно не обращать внимания.
Ханта и Филлипса волнует также то, что миллионы листовок не будут разбросаны во время воздушного налета за два дня до вторжения. «Б-26» будут до предела загружены тем, что может уничтожить самолеты Кастро. Потом, если будут еще воздушные налеты (а никто толком не знает, сколько налетов разрешено, и Филлипс принялся стучать кулаком по столу от досады, что он никак не может этого узнать), нам, возможно, разрешат сбросить какое-то количество бумаг, но всякая мысль о перевороте типа гватемальского, похоже, отложена в дальний ящик. Стремясь нас умиротворить, нам говорят, что листовки будут доставлены на кораблях. «Когда у нас будет плацдарм и взлетно-посадочная полоса, ваша продукция очень пригодится».
«Будет слишком поздно», — пытается объяснить Филлипс. Физически он у нас, в Эпицентре, пожалуй, производит самое внушительное впечатление, притом это типичный представитель нашего ведомства, подобно тому, как слушатель Сандхерста является слушателем из Сандхерста и никем иным, и потому странно видеть Филлипса в таком состоянии, когда лицо у него сморщивается, а рот кривится, как у сдерживающего слезы пятилетнего малыша. «Никак они не могут понять, — говорит он. — Мы же занимаемся стимуляцией. Разве занимаются стимуляцией после полового акта?»
Опять-таки 14 апреля, несколько позже
Под давлением Госдепартамента кто-то наверху, по всей вероятности, Биссел, решил, что в завтрашнем воздушном налете будет участвовать дополнительный самолет, который прилетит из Никарагуа прямо в Майами. Для всех это будет кубинский «Б-26», который изменил Кастро, сбросил бомбы на гаванские аэродромы и прилетел к нам. Хант опасается, что с этим самолетом что-то пойдет не так, и шлет шифротелеграмму в Долину Счастья — это наше название аэропорта в Пуэрто-Кабесас. Он объясняет, как надо подготовиться к такому полету. Самолет должен выглядеть так, точно его пощипало в боях над Кубой. Специалисты по маскировке могут сделать в соответствующих местах дырки от пуль и следы огня. Хант по этому поводу изрек: «От этого проекта у меня начались колики в животе. Одна какая-то деталь не сработает, и все полетит к черту».