Призрак Проститутки
Шрифт:
— Так вот, — продолжал Харви, — мне плевать, с кем вы раньше имели дело, теперь вы будете иметь дело со мной, и только со мной.
— Согласен.
— Слишком быстро соглашаетесь. У меня есть целый ряд вопросов. Если вы не дадите мне удовлетворительных ответов, я выброшу вас из проекта. А если попробуете поднять шум, отдам вас на съедение волкам.
— Слушайте, мистер О’Брайен, не грозите. Ну что вы можете мне сделать — убить? Я ведь уже побывал в том месте. — Он кивнул как бы в подтверждение своих слов и спросил: — Что будете пить?
— Ничего, я при исполнении служебных обязанностей, — сказал Харви, — нет, спасибо. Повторяю: мы знаем, почему вы в это ввязались. Вы нелегально прибыли в США, когда вам было восемь лет, и звали вас тогда Филиппо Сакко. Теперь вы хотите получить гражданство.
— Мне следовало бы его иметь, — сказал Розелли. — Я люблю эту страну. Миллионы людей, имеющих гражданство, ненавидят ее, а я, не имея паспорта, ее люблю. Я патриот.
— О том, чтобы провести меня или тех, кого я представляю, не может быть и речи, — сказал Харви. — Попробуйте выкинуть какую-нибудь штуку, и я живо вас депортирую.
— Вам нет нужды говорить со мной, держа палку над головой.
— Вы предпочли бы, чтобы я говорил за вашей спиной, что держу вас за короткие волоски?
Розелли рассмеялся. Веселился он один и тем не менее утихомирился не сразу.
— По-моему, мистер О’Брайен, — сказал он, — вы типичный мерзавец.
— Подождите, пока я вас вздую как следует.
— Выпейте чего-нибудь, — предложил Розелли.
— Мартини. Залейте лед виски, перемешайте и добавьте джина.
— А вам, сэр, — обратился ко мне Розелли, — чего бы вы хотели?
Я посмотрел на него и ничего не ответил. Быть элементарно нелюбезным с незнакомым человеком оказалось труднее, чем я ожидал. К тому же мне хотелось выпить. Розелли пожал плечами, встал и подошел к белому роялю. Мы с Харви продолжали молча сидеть. Розелли протянул Харви мартини. Себе он налил бурбона со льдом и виски для меня, которое поставил на столик рядом с моим креслом, — ловкий шаг со стороны Розелли, решил я, поскольку стакан с виски то и дело отвлекал мое внимание.
— Давайте рассмотрим проблему с положительной стороны, — сказал Розелли. — Что, если я все сделаю? Что, если Великан…
— Распутин.
— Что, если пуля попадет в цель?
— В таком случае, — сказал Харви, — вы получаете гражданство.
— За успех, — сказал Розелли, поднимая свой стакан.
— А теперь ответьте на мои вопросы, — сказал Харви.
— Давайте спрашивайте.
— Во-первых, как вы оказались причастны к этому проекту?
— Классик Боб явился ко мне.
— Почему?
— Мы знали друг друга.
— И как вы поступили дальше?
— Отправился к Сэму.
— Почему?
— Потому что мне надо было повидаться со Святым.
— Зачем?
— Вы знаете.
— Пусть вас не волнует, что я знаю. Отвечайте на мои вопросы.
— Святой — единственный, кто знает достаточно много кубинцев и может выбрать наиболее подходящего для этого дела.
— Сэм что-нибудь сделал?
— Помимо того, что все завалил? — спросил Розелли.
— Да.
— Проволынил. Подобрал нескольких человек. В общем, не потрудился как следует.
— Однако сумел устроить неприятности Классику Бобу с ФБР.
— Это вы сказали, не я.
— Зато вы сказали, что Сэмми все завалил, — сказал Харви.
— Я не знаю, что он там сделал. По моим расчетам, мы готовы были действовать. Распутин должен был слететь за борт до выборов Никсона в президенты. Потому я и задаю единственный вопрос: Сэм вставил палки в колеса?
— Мы говорим о тридцать первом октября прошлого года в Лас-Вегасе.
— Да.
— Значит, по-вашему, Сэм это сделал?
— Я бы не хотел говорить то, чего не могу доказать.
— Сэм похваляется, — сказал Харви, — будто работает с кем-то из моих коллег.
— Для человека, который должен держать рот на замке, Сэм слишком раскрывает его, — заметил Розелли.
— Почему?
— Тщеславие.
— Поясните, — попросил Харви.
— Однажды на арене появился еще один некрасивый маленький парнишка с некрасивой маленькой женой — так начинал Сэм. А теперь только и слышно, как он похваляется: «Мы, итальянцы, лучшие любовники в мире. Мы можем переплюнуть любого негра в самый его хороший день. Взгляните на доказательства».
— И кому же он такое говорит?
— Тупицам, которые его окружают. Но слухи-то разносятся. Слишком много он хвастает. Тщеславие. Он говорит: «Взгляните на доказательства. В мире два лидера: Кеннеди и Кастро». — Розелли осекся. — Извините. Вы не возражаете против употребления имен?
— Все в порядке, — сказал Харви. — Можете употреблять.
— Ну хорошо, — сказал Розелли, — так вот две свиньи — Сэмми и Фрэнк Фьорини — трахают девок Кеннеди и Кастро. Модена, может, и сосет Кеннеди, но за настоящим товаром она возвращается к Сэмми, говорит Сэмми. Я б сказал, у него слишком преувеличенное мнение о себе. Когда я только познакомился с Сэмом Дж., он ходил в черных туфлях и белых носках, причем всегда спущенных. Вот какой он был фрикаделькой.
— Спасибо, — сказал Харви, — вы нарисовали мне ясную картину.
— Сэм — большой человек в Штатах, — продолжал Розелли. — Чикаго, Майами, Лас-Вегас, Лос-Анджелес — тут ему дороги не переступай. А вот на Кубе — нет. Для Кубы ему нужен Святой.
— А Мэю?
— Он верен Ховарду Хьюзу.
— А разве Хьюз интересуется Гаваной?
— Кто ею не интересуется? Гавана способна снова превратить Лас-Вегас в пустыню.
— Все сходится, — сказал Харви. — Больше не имейте дела с Бобом и Сэмми. Считайте, что они не заслуживают доверия и вообще лишние.