Пробуждение
Шрифт:
И как славно подходила ему его молодая жена! Лишь ангелы на небе могут жить между собой лучше, чем эта пара на земле. Ах, эта добрая женщина! Пастор слишком рано ушел из жизни, а его жене еще 30 лет пришлось жить на этой многострадальной земле. Уже в глубокой старости она оставила этот мир. Как раз тогда, когда вдали гремели пушки и тысячи отцов и сыновей истекали кровью на полях битвы. Шла Первая мировая война.
Ее глаза, которые и в глубокой старости не потеряли своего блеска, закрылись на 83-м году жизни. До конца жизни она излучала любовь. На ее погребении звонили колокола, а вскоре они были сброшены жестокими руками с башни, откуда так долго призывали людей к молитве. Хорошо, что ей это варварство уже не пришлось пережить. Как и голод, наступивший в скором времени, когда хлеб людям отпускали по карточкам. Великая нужда посетила всех, особенно в больших городах. Дамы, которые прежде крестьянку едва у достаивали взглядом, приезжали в деревни поездами, даже пешком
В истории любимого народа было немало темных пятен, причинявших боль сердцу бабушки. Несмотря на обретенную свободу, будущее Словакии было неясно. Но бабушка не предавалась этой заботе; она предоставляла ее Тому, пути Которого хотя и непонятны иногда, но всегда верны и Который может привести к добру через самое тяжелое и горькое.
Сколько бабушка Симонова плакала, когда ее последний внук, едва подлечившись в госпитале, в третий раз был отправлен на фронт и потом попал в итальянский плен! Она уже и не надеялась когда-нибудь его увидеть! Но, несмотря на то что и на воле люди умирают от голода, он вернулся домой из плена и привез ей большое сокровище - глубокую веру в Бога. В плену он находился вместе с одним солдатом постарше, у которого дома были жена и маленькие дети. Его новый товарищ никогда не отчаивался, как другие, которые подчас даже собирали и ели ядовитые корни, чтобы умереть и избавиться от мук. "Если мне суждено умереть от голода, то на то будет воля Божья; сам же свою жизнь я не намерен сокращать", - говорил он. Пленник читал свою маленькую Библию и когда печалился, то пел духовные песни. Он никогда не сквернословил, не произносил злого слова. Всегда терпеливый, он никого не обижал, ни с кем не спорил, а делал добро, как только мог. Когда он познакомился с внуком бабушки Симоновой, то позвал его к себе, чтобы с ним почитать слово Божье и помолиться. Нередко они до полуночи говорили о Божьих делах, пока молодой Симонов не познал Сына Божьего так, как знал Его этот солдат. Когда он обратился к Нему, то Господь простил все его грехи и даровал ему в этой великой скорби мир и радость в сердце, которые внук потом принес домой своей бабушке. При этих воспоминаниях из глаз старой женщины покатились слезы, но это были слезы радости.
Если бы бабушке Симоновой в то время, когда она денно и нощно молила Бога сохранить внуку жизнь и привести его домой, кто-то сказал, что Бог ее услышит, но что она увидит смерть своего внука, она, наверное, отрицательно покачала бы головой и подумала бы, что этого ей не пережить. И вот она это пережила! Одна она осталась на свете и в глубокой печали, однако такой счастливой в душе, как никогда прежде. Смертельно больным возвратился ее внук с войны. Он был, как срубленное дерево, которому уже не суждено зеленеть. Напрасно она варила ему всевозможные травы и коренья, чтобы подлечить его больной желудок. Не было для него лекарства. Когда-то, умирая с голоду, он мечтал о корке хлеба, но ему ее не давали; а теперь, когда у него было все: вкусный домашний хлеб, свежее молоко, яйца - его желудок ничего не принимал. Жизнь его угасала медленно, как свет на алтаре. Умирающий ни о чем не жалел и утешал себя и бабушку словом Божьим, лежал тихо и поглаживал своими горячими от жара руками жесткие мозолистые руки бабушки. Лишь вспоминая виденное и пережитое на полях битвы, он становился таким грустным, что часами не произносил ни слова. Редко он об этом рассказывал. Однажды, глубоко вздохнув, внук сказал: "Война - это что-то ужасное, бабушка! У меня был товарищ, красивый парень, кровь с молоком, 18-ти лет, единственный сын у матери. Ночью он часто плакал от тоски по дому. Однажды наши окопы подверглись сильному обстрелу. Прямо около нас разорвался снаряд, и к моим ногам упала рука милого Иванка, все что осталось от него... В первые дни мне казалось, что от горя и ужаса я сойду с ума. Днем и ночью я видел перед собой эту руку, хотя мы, его товарищи, и похоронили ее. И сегодня еще, закрывая глаза, я вижу ее перед собой. Он был так молод, красив и добр, а они его убили".
В другой раз он проснулся от ужаса.
– Чего ты боишься, дитя мое?
– заговорила с ним бабушка.
– Ах, эта сожженная сербская деревня! Старики, ломая руки, ходят вокруг горящих домов; полуголые дети кричат от страха. Там лежит убитая молодая женщина, прижимая к себе живого ребенка. Он поднимает головку, умоляюще смотрит на меня... Я ему не могу помочь, мне надо идти вперед. Да если бы я и за- хотел помочь, все равно они от меня убежали бы, потому что я их враг... Ах, скорбь за всех этих людей меня убьет!
Конечно,
Снова бабушка вспомнила последние дни своего внука. Еще перед уходом в страну вечности он здесь, на земле, обрел полный покой. Все ужасы прошлого оставили его и перестали мучить, лишь мир и радость наполняли его душу. Когда сердце внука остановилось, он лежал перед ней с блаженной улыбкой на устах. Он уснул таким сладким сном, что никакой злой сон не мог его больше разбудить. Его похоронили, и бабушка осталась одна на земле. Умирая, внук препоручил свою бабушку Спасителю: "Господь Иисус Христос, предаю ее Тебе, так как она остается одна!" И Он ее принял; она днем и ночью чувствовала, что не одна, что Он действительно с ней.
...Бабушка допряла нить, и скорбные мысли оставили ее. Она вышла во двор, где вокруг нее собрались все ее животные: куры,утки, индюшки, кролики - все ждали милости из ее рук. Голуби и воробьи слетели с крыши, прибежали дворовый пес и черно-белый кот, чтобы встретить свою хозяйку. Они так хорошо понимали друг друга, ибо живущий с Богом живет в ладу и с Его природой. Для всех у бабушки находилось доброе слово, приветливый взгляд.
Издали доносился вечерний колокольный звон.
Глава 10
На берегу быстрого Вага, может быть, там, где когда-то сиживала Марийка, теперь сидела Аннушка Янковская. Они с Дорой Ужеровой выстирали белье, которое теперь сушилось на солнце. Перед ней уже стояла большая корзина с высохшим бельем. Дору позвал домой пастушок, сказав, что к Ужеровым приехали гости.
Аннушка осталась на берегу одна и невольно задумалась о том, что произошло за последние недели. Ей показалось, что уже много времени прошло с тех пор, как она когда-то здесь сидела и ее позвали домой, потому что заболел дядя Матьяс. Как с тех пор все изменилось! Не только вокруг, но и внутри нее! Она ежедневно благодарила Отца Небесного, что Он ей вернул отца. Она старалась быть утешением ему, и, действительно, теперь он уже не был таким печальным. Но что все это было в сравнении с той радостью, которую дарила ей его любовь? Как они до сих пор могли жить друг без друга? Аннушка радовалась, еще только заслышав шаги отца; но она понимала также, что и она - его солнышко на земле.
Как он старался раскрыть перед ней Божью истину! Какие чудные часы они проводили теперь со Словом Божьим, особенно с тех пор как вернулись к себе домой Сенины. Она вспоминала, как кто-то постучал в их дверь и вошел незнакомый человек с приветливым лицом, который предложил им Слово Божье и христианскую литературу.
Отец пригласил его сесть, а дочь поспешила приготовить для гостя угощение. Когда она вернулась, на столе лежала стопка книг, которые отец купил для нее. С тем милым человеком было так приятно беседовать! Когда она принесла Библию, некогда принадлежавшую ее матери, чтобы показать, сколько она уже прочитала, гость с удивлением обнаружил на первой странице надпись: "Марийка Скале, куплено у книгоноши X.".
"Как к вам попала эта книга?
– спросил он.
– 19 лет назад я ее продал молодой девушке, на которую вы очень похожи. В то время и я был еще молодым человеком. Война прервала мою деятельность, и я долго не мог распространять христианскую литературу. Лишь два года назад я смог вернуться к своему любимому делу".
Господин X. остался у Янковских на ночь и узнал все об их судьбах. Довольно долго новый знакомый жил у них, пока распространял книги в Зоровце и его окрестностях, и каждый вечер он толковал им Священное Писание. Не одни Янковские присутствовали при этом, приходили также все Ужеровы, Сенины, Рашовы и бабушка Симонова... Потом пришли и Миловы и привели с собой Ключа. Жена Сенина пригласила свою тетю. Люди охотно покупали книги. Среди предлагаемой литературы был и не-большой песенник с новыми песнями. У книго-ноши был приятный голос, он хорошо пел и каждый вечер разучивал с ними две песни из сборника. Узнав, что Аннушка знает ноты, он подарил ей песенник с нотами. Он же и сказал Матьясу, что один человек в округе продает фисгармонию, что инструмент в хорошем состоянии, но так как его хозяин переселяется в Венгрию, то хочет продать эту вещь совсем недорого. Фисгармония - клавишный музыкальный инструмент, по форме напоминающий небольшое пианино, а по звучанию - орган.
Книгоноша посоветовал Матьясу купить фисгармонию, Аннушка, по его словам, в скором времени научится играть на ней, так что они потом смогут сами выучить все песни.
Матьяс предложил использовать на покупку деньги, положенные в банк на имя Аннушки.
– Я охотно продал бы часть земли, чтобы доставить тебе радость, - сказал он тогда, - но земля сегодня очень дорога. Деньги теряют свою цену, а земля потом тебе останется.
Господин X. с этим тоже был согласен, даже посоветовал отцу купить еще земли, так как, по его мнению, это самое надежное капиталовложение. И отец действительно прикупил немного земли, но об этом Аннушка не думала. Ах, ни о чем она не заботилась, потому что у нее был такой мудрый отец!