Пробуждение

Рой Кристина

Глава 12

Прекрасна зима, когда свежевыпавший снег покрывает леса и поля, иней сверкает на ветвях деревьев и лунный свет серебрит землю! Такой светлой зимней ночью одинокий путник шагал через заснеженные деревни, где освещенные окна домов глядели на него, как сонные детские глаза, медленно закрывающиеся от монотонного голоса бабушки, которая рассказывает старую знакомую сказку. Степан Ужеров возвращался домой после долгого отсутствия. Бодро шагая, вдыхая свежий воздух, он чувствовал себя необыкновенно счастливым от того, что стал новым человеком! Несколько недель назад Степан оставил отцовский дом грешником, спасенным и с Богом; Бог остановил его буквально на

краю пропасти! Теперь он возвращался домой как сын, которому Иисус Христос открыл Отца, и этот Отец даровал ему Духа Своего и новую вечную жизнь.

Всего лишь две недели проработал он в К., как ему стало известно, что господин X. в Л. распространяет Слово Божье. Степан пошел к нему и, так как у него в К. была снята комната, пригласил книготорговца поселиться у него и отсюда исполнять свое чудное служение. Ведь сказано в Писании: "Страннолюбия не забывайте; ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам".

В сердце молодого человека была подготовлена почва для Благой Вести. Стучавшийся в его сердце Христос открылся ему, и он впустил Его. В те две недели, когда он каждый вечер проводил в общении с опытным, верным христианином, всей душой верящим в то, что он возвещал, было положено твердое основание строения, которое Дух Божий возводил в сердце Степана; так что теперь расставание с добрым другом ему уже не могло повредить. Молодой человек в духовном отношении не остался одиноким. У него было Слово Божье и руководство к чтению; и он читал Библию, просил о просвещении, верил Богу и был Ему послушен. Спеша теперь домой, он в душе снова и снова переживал последние события, происшедшие в родительском доме. Ведь снова была ночь, как та, проведенная им в мучительных раздумьях. Он уже не считал, что чувство, испытанное им у колодца, на него нашло, как злой дух! За прошедшие недели он понял, что внутренне с ним всегда было так, особенно на военной службе, где зло, вызванное в нем поведением товарищей, время от времени выходило на поверхность. Он не хотел быть подлецом, он не был ни пьяницей, ни картежником; у него было честолюбивое желание стать чем-то лучшим, нежели он, Степан, был на самом деле, поэтому он никогда не связывался с женщинами.

Ида была первой, которая привлекла его внимание, но и с ней он не вступил в близкие отношения, потому что хотел жениться на хорошей, нравственной девушке! Нередко ему приходилось бороться с самим собой, когда они с Идой бывали наедине, так как рядом с нею в нем всегда пробуждалось то чувство, которое он испытал там, у колодца, и которое сегодня считал нечистым. Хотя он еще не умел глубоко анализировать свои чувства, этого и многого другого в себе еще не понимал, уже в те годы Бог много раз предостерегал его и уберегал от греха. Все его нечистые желания и вожделения достигли высшей точки в тот момент, когда пражская красавица приехала к нему в деревню.

Степан невольно остановился и почти испуганно огляделся вокруг; но потом глаза его засветились, и в душе прозвучало: "Если будут грехи ваши, как багряное - как снег убелю". "Он омыл меня кровью Своей, я очищен!" - радостно подумал он.

Невольно мысли молодого человека пошли дальше, и перед ним возник ясный образ: Аннушка! Он спешил, чтобы поскорее рассказать ей все, что с ним произошло. Она его поймет!

Вдали уже виднелась церковная башня Зо-ровце. Деревушка спала, не было света ни в одном окне. Никто его не ожидал! "Если бы сви-репствовала еще та страшная болезнь, - подумал он, - то свет был бы в домах больных; но, слава Богу, она прошла, и из родных никто особенно не пострадал, если не считать Ильи, который проболел два-три дня, и Рашова, неделю пролежавшего в постели".

А вот и дом пастора! Где он сейчас и что с ним? Его испанка потрепала как следует,

так что ему даже пришлось уехать в Далматию на поправку! Хорошо, что у него там родственники. Может быть, легкие его не пострадают, и он там, на юге, полностью излечится. Слава Господу, что он не умер, ведь хотя он и был пастором, но жил не с Богом, так же, как и я. Он еще молод, и если Сын Божий его найдет, то как радостно будет ходить к нему в церковь! Сколько Господь мог бы через него сделать! Пока что он лишь служитель церкви, а станет слугой Иисуса Христа". Степан остановился и помолился за молодого пастора. Только он хотел ускорить шаг, как перед ним остановился автомобиль; за рулем был Эдуард Соланский, его бывший школьный товарищ.

– Это ты, Эдик?

– Да, Степа. А ты откуда идешь? Они пожали друг другу руки.

– Я возвращаюсь с работы.

– Разве до сих пор молотил?

– Три дня мы еще лес пилили, а теперь закончили. Машину завтра привезут; я не захотел ждать.

– Ну конечно же, жених ведь! Когда на свадьбу пригласишь?

Не притворяйся! Думаешь, что никто в Зоровце не знает, что твоя красавица Ида у тебя была в гостях? Я их встретил, когда они ехали на вокзал. Так когда будет свадьба?

– У нас с Идой - никогда, - ответил Степан серьезно.
– Она приехала получше узнать условия моей жизни, и, так как они не подошли ни ей, ни ее родителям, не было даже обручения.

– И об этом ты говоришь так спокойно ? Упустить такую невесту! Зачем ты разрешил ей сюда приехать? Устроился бы сразу в каком-нибудь городе или, еще лучше, сразу в Праге обручился бы с ней! Ее старики уж как-нибудь пристроили бы тебя. А ты позволил ей приехать в нашу деревню! Твоим родителям и всей твоей семье - честь и почет, однако они лишь простые словацкие крестьяне.

Будь они хотя бы чешскими или моравскими землевладельцами! Атак это просто мужики!

– Нам хватает того, что у нас есть, - возразил Степан.
– У ваших крестьян тоже только один желудок, а чем больше полей, тем больше работы. Уплатив налоги, как и мы, они тоже живут только тем, что им остается. Поезжай себе, Эдик, а я пойду пешком. Счастливого пути!

– Вот еще! Я еду через Зоровце, а ты пойдешь пешком? Садись, поедем вместе!

– Да здесь уже недалеко. Но, чтобы тебя не обидеть, поеду.

Это ты господ увез на вокзал?

– Я был на вокзале, но напрасно, никого я не вез.

– Послушай, Степа, - начал Эдик, когда они поехали, - мне кажется, ты и не жалеешь, что ничего у вас с этой невестой не получилось? Или ты только притворяешься?

– Подумай, Эдик, она бы мне досталась лишь в том случае, если бы ее родители устроили меня на службу и если бы я ее никогда не привозил в Зоровце. Из-за жены мне пришлось бы расстаться навсегда со всей моей семьей. Из меня, как бы я ни старался, все равно ничего не получилось бы, кроме простого механика какой-нибудь мельницы или небольшой фабрики. Возможно, я бы стал железнодорожником, но ведь этого для Иды мало. Меня же не удовлетворило бы быть лишь мужем моей жены и жить за ее счет! Так что мы с миром разошлись. Пусть она выйдет за другого, подходящего человека, а я останусь свободным!

– Неужели ты хочешь жить в этом захолустье, быть простым мужиком?

– Конечно! У меня есть дом, поле и ремесло в руках. Я только теперь понял, как хорошо остаться со своими. Так как я жениться пока не собираюсь, мне не нужно денег, чтобы начинать новую жизнь, и я могу уплатить за молотилку. Полученное за молотьбу зерно я отдам в наше домашнее хозяйство, куплю себе одежду и обувь и буду жить без забот.

– Какой ты вдруг разумный стал! Жаль, что мы уже подъезжаем.

– Приходи ко мне, Эдик, ведь ты часто один едешь мимо; думаю, что тебе у нас понравится.