Проданная невеста
Шрифт:
Леди Лайт покорно повернулась к своему государю. Присела в глубоком реверансе и произнесла:
– Ваше слово для меня закон, мой король.
Леопольд смерил ее довольным взглядом.
– Вот и правильно. Ты всегда была умной женщиной, дорогая. И мне безумно жаль, что все получилось именно так.
– Вы – король, - только и ответила Морриган, а затем вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.
Уже в коридоре она огляделась. Игнорируя мрачные пустые лица стражи, стоявшей у кабинета монарха, заметила высокую фигуру Торна, удаляющегося прочь. Подхватив
– Идемте, Торн! – прошипела она, поравнявшись с мужчиной. Подхватила его под локоть и почти силком потянула за собой. И лишь оказавшись на приличном расстоянии от кабинета его величества, леди Лайт потянула Торна в какую-то нишу, скрытую от посторонних глаз за широкой бархатной шторой.
– Дайте мне артефакт!
– велела Морриган яростно.
– Что вы намерены предпринять? – спросил маг.
– Что? – она усмехнулась. – Попробую сделать так, чтобы король его уничтожил. И поверьте, у меня на то больше возможностей, чем у вас.
– Но вы в таком случае сильно рискуете! – прошептал Торн, оглядываясь по сторонам, опасаясь вездесущих придворных, или слуг со слишком большими ушами.
– Я и так рискую, мой дорогой Торн, - улыбнулась леди Лайт. – Поэтому не спорьте. И просто доверьтесь мне. Дайте этот проклятый артефакт, а сами возвращайтесь в Роузриверс и передавайте от меня слова почтения графу и графине Риверс.
Торн медлил всего несколько секунд. Затем решительно извлек артефакт и отдал его бывшей фаворитке Леопольда.
Еще миг спустя оба вышли в коридор и разошлись каждый в свою сторону.
***********
Неужели все бесполезно?
Неужели нас так и будут преследовать несчастья, пока моя жизнь не оборвется в итоге, как перерезанная нить?
Ножницы судьбы нависли надо мной, сверкая острыми лезвиями и я поморщилась от подобного сравнения и от толики страха, которой позволила прокрасться в свое сердце.
– Неужели она действительно не может помочь? – спросила я, обращаясь к мужу.
– Судя по ее самодовольному лицу, так оно и есть на самом деле, - ответил Рейн яростно.
Я положила руку на его плечо, ощутив, каким твердым оно стало. Муж был очень напряжен и зол не меньше, чем я. И это было понятно. Мы проделали такой долгий путь, так надеялись, и вот итог, слишком печальный для нас обоих.
– Что же делать? – спросила я, пытаясь не поддаться отчаянию, которое переполняло сердце, вытесняя надежду.
– Сначала я проверю свою дорогую мачеху и только потом будем делать выводы, - ответил муж.
– То есть, ты все же на что-то надеешься?
– Она рассказала нам не все. Я не знаю, какое именно заклятие Катерина применила. Поэтому мне придется ночью вернуться в этот дом. Сомневаюсь, что она расскажет подробности по собственной воле. А я не для того проделал такой путь, чтобы сразу отступить.
Я удивленно посмотрела на мужа. Мы покинули территорию перед домом и теперь шли по улице,
– Я так боюсь за тебя, - призналась, понимая, что Рейн намерен сделать.
А что, если его поймают? Что, если на доме установлена слишком хорошая защита? Что, если… Боже, да как же много этих «что» в моей голове.
– Пока мы были в здании я как мог проверил защиту. Уверен, что смогу войти незамеченным, - только и ответил Рейн. – А ты останешься ждать меня на постоялом дворе.
– Хорошо, - согласилась я вынужденно.
Теперь оставалась надежда, что Рейну удастся узнать хоть что-нибудь, что поможет нам…мне…
Потому что я разделяла мнение мужа о том, что леди Катерина утаила от нас важные подробности, которые могут оказать существенное влияние на наше, надеюсь, счастливое будущее.
******
Весь день мы гуляли, осматривая город и его достопримечательности, которые можно было пересчитать на пальцах одной руки. Несмотря на живописность старинных зданий Линтона, я никак не могла сосредоточиться на любовании лепниной на стенах и разглядывании крошечных, но очень уютных, парков. Все мои мысли были только о леди Катерине и о том, что задумал Рейн.
Нет, я умом понимала, что он решил все правильно, но не могла не волноваться и муж чувствовал это.
Мы зашли пообедать в кафе, в котором пили ранее чай, а затем, после прогулки, вернулись уже к ужину на постоялый двор, где, подкрепившись отбивными с гарниром, закончили ужин чаем со свежей выпечкой.
– Несмотря на то что мы почти что праздно провели день, я устала, как никогда ранее, - призналась Рейну, оказавшись уже в нашем номере.
Риверс устало опустился на кровать и посмотрел на меня.
– Признаться, я тоже, - сказал он и поманил меня к себе.
Я подошла, встала рядом. Руки мужа обвили мою талию. Он уткнулся лицом в мой живот и застыл. Я же погладила его густые темные волосы, чувствуя, как сердце наполняется любовью к этому чудесному человеку, моему супругу.
– Сьюзан! – позвал тихо Рейн и отпустил меня, но только для того, чтобы миг спустя взять за руку и, притянув к себе, усадить на колени.
Мы смотрели друг другу в глаза. Я чувствовала страх графа. Он боялся за меня, но ничего не говорил, видимо, опасаясь показаться беспомощным в такой неприятной ситуации.
Я тоже молчала. Да и какие нам нужны слова, когда мы и так понимаем все без них!
Коснувшись щеки Рейна, я наклонилась к его лицу. Нашла своими губами его губы, прижалась, ощутив мгновенный ответ, а еще секунду спустя запустила пальцы в густые волосы супруга, наслаждаясь их бархатной жесткостью.
Как-то сама собой была сорвана одежда. Мы любили друг друга молча, жадно. Рейн был настойчив, нежен и упрям в своем желании подарить мне наслаждение и то, что он творил с моим телом, могло свести с ума от нежности и пронизывающей глубины. А я цеплялась за его широкие плечи, двигаясь в такт движениям его тела, слившись с ним воедино, сумев на время забыть обо всем, что тревожило сердце.