Продолжение следует
Шрифт:
А вот уже группа рабочих в разодранных грязных рубахах хлюпает разбитыми носами, привалясь друг к другу. Щеголеватый поручик командует расстрельной командой, подняв руку с зажатой в кулаке перчаткой: «Па каммуняка-ам…» Что вы делаете, ваше благородие, опомнитесь, ведь это свои, русские люди! Отойдите, голубчик, не мешайте. Какие они к дьяволу люди — быдло вонючее! «Пли!» — рука с перчаткой делает резкую отмашку, и залп винтовок ставит точку в беспросветной жизни бедолаг, имевших несчастье поверить Ложным Пророкам.
А вот в уютной маленькой гостиной шарят по мебели люди в кожанках и матросских бушлатах. Молодая женщина в халате с ужасом смотрит на разгром, прикрывая ладонью горло. Главарь чекистской банды, усмехаясь, смотрит на хозяйку дома. «Так вы не знаете, стало быть, где ваш муж? Зато мы знаем. У Деникина он, гражданочка» — главарь банды хлопает ладонью по столу, встаёт — «Собирайся, мадам!»…
Я вновь останавливаю просмотр. Может быть, те ребята, предлагавшие решить проблему воспитания человека чисто химическим способом, были не так уж неправы? Что хуже — беззлобные увальни, неспешно возящиеся в своих огородах, или эти дьявольские отродья, далеко переплюнувшие своих предков, кровожадных хищных обезьян?
И ведь всё это во имя светлого будущего, справедливого, само собой. Чтобы всем поровну. Чтобы все равны. Как будто это возможно!
Во что вылилось в реальности учение этих самых Ложных пророков на Земле, я знаю и без фильмов. В обществе всеобщего равенства и братства немедленно возникли люди, которые были равнее других. Намного равнее. Настолько равнее, что могли запросто кокнуть тех, кто был менее равным, просто так, без суда и следствия. А над ними возвысились ещё более равные. И над всей этой гигантской пирамидой рабов встал Самый Равный, товарищ Сталин, сожравший всех конкурентов. Товарищ? Ну разумеется, товарищ, не господин же! Господ у нас всех перекокали, дорогой товарищ… как вас? Куда же вы? А ну, стоять!
Я перевожу дух. Ещё никогда мне не было так страшно, с того самого момента, когда Ирочка там, на Земле, оседала в моих руках… Это вполне могло случиться. Великая и Страшная революция могла победить во всём мире, продлись Первая мировая война ещё чуток. И тогда, пролив океаны крови и нагромоздив Гималаи трупов, над всем миром встал бы Самый Главный Товарищ, осуществив голубую мечту Чингис-хана. И задача маленьких зелёных человечков была бы выполнена. Ведь они тоже желают людям счастья, они стараются привести людей в соответствие. Они даже помогли бы нам, людям, исподволь, дополнительно ускорив технический прогресс, и уже вскоре ещё не сгнившие человеческие мозги каких-нибудь королевых и курчатовых работали бы над решением проблем межзвёздной телепортации и других подобных, которые сами «зелёные» решить давно не в состоянии. Но это уже не имело бы никакого значения, и всё закончилось бы миской синтетической каши. А может, ещё закончится? Нет!
Меня обнимают сзади руки моей Ирочки. Я чувствую раскаяние — даже не заметил!
«Страшно, Рома?»
«Страшно»
«Не бойся их. Похоже, это они должны тебя бояться. Я чувствую, что так будет»
Она крепко целует меня, разрушая недоброе наваждение.
— Ночь кончается, пойдём смотреть рассвет! И я есть хочу вообще-то!..
— Ну как свадьба? Хорошо погуляли? — шеф сегодня настроен благодушно, и я улавливаю — успешно провернул одно важное дело… Какое? Мне знать не стоит, всё-таки это какая-никакая спецслужба.
— Да ничего погуляли, — улыбаюсь я, а самому вдруг делается смешно. На моей прародине такую организацию свадьбы сочли бы полным провалом. Хорошо погуляли — это когда море водки, когда гармонь пополам, сапоги всмятку и морда вдребезги. А тут хороводы… Утренник в детском саду, а не свадьба!
Они все хохочут, мои коллеги, мои старшие товарищи. Весело и беззлобно.
— А домашнее задание выполнил? — это опять Биан.
— Да — я смотрю твёрдо.
— Рассказывай, что и как ты понял. И давай на экран материалы, что ты нашёл…
— … Да, всё именно так — Биан смотрит на меня пытливо-задумчиво, будто видит впервые — Ты молодец, Победивший бурю. Ты всё правильно понял, и я рад этому. Вводный курс для тебя заканчивается, тебе осталось проработать совсем немного. Теперь я уверен, что ты справишься с этим и без вмешательства своего наставника — у него, кстати, сейчас есть работа, так что лучше его не отвлекать. Аина, ты же сейчас свободна?
— Мне не повредит размяться, Биан.
— Ну вот и ладненько. Проводи коллегу, и сама примешь участие. Я тогда не пойду.
Аина легко встаёт со своего излюбленного рабочего места, мягкого коврика два на два, полускрытого сетчатой ширмой с цветами. Подходит ко мне.
— Пойдём, Рома.
— Куда? — я уже понимаю, но переспрашиваю оттого, что мне боязно.
— Ну ты же хотел получить большую клизму? — смеётся она. — Сейчас твоя мечта исполнится.
Стена перед нами мягко сдвигается в сторону, мы выходим из прохладного сумрака внутреннего холла в сияющий день. Аина шагает в пустоту, как в трубу гравитационного лифта, не раскрывая крыльев, камнем падает вниз, где внезапно тормозит, широко распахнув крылья, и мягко приземляется где-то этажей на десять ниже. Здорово!
«Не отставай!»
Я спускаюсь за ней вслед по широкой дуге, обычным манером. Надо будет как-нибудь потренироваться, вот что. А то вроде бы научился летать, а как глянешь на других…
Стена снова распахивается перед нами. Сидят сотрудники, думают. Это другая группа нашего земного отдела.
— Привет. Где Играющий с ветром?
— Там… — кто-то машет рукой в сторону противоположной стены. Мы снова выходим во внешнее помещение, залитое солнечным светом — как раз южная сторона. На полу сидит в обычной для ангелов позе ангел мужского пола, рядом большая корзинка с плодами, напоминающими сильно увеличенные ягоды крыжовника — всё забываю название…
— Бездельничаешь, коллега?
— Во-первых, у меня сегодня творческий кризис, — коллега встаёт. — А во-вторых, постоянно отвлекают всякие… Рад приветствовать тебя, живая легенда. Аина, отдайте его нам, а? Вас там и так двое, с Бианом… — он походя суёт мне и Аине по «ягоде»
— Сейчас, ага! — смеётся моя провожатая, надкусывая фрукт. — У нас он делом займётся, а у вас? Только фрукты объедаете, ничего приличного вокруг не осталось. Ты готов?
Мы уже проходим внутрь, снова окунаясь в прохладный полумрак. Ага, а это «труба» пассажирского лифта.