Продолжение следует
Шрифт:
Раствора в ванне уже нет — очевидно, синтезатор слил остатки после выполнения задания. И даже промыл мой заказ чистой водой.
Я ещё стою, ошалело открыв рот, но Ирочка уже валится с ног от хохота. Да, она права. То, что находится в аппарате, нельзя назвать вазой ни при каких условиях…
Небольшая, длиной сантиметров сорок, позеленевшая медная Царь-пушка, значительно укороченная в пропорциях против оригинала, покоится на медном же лафете, в котором я узнаю наш домашний диван, чудовищно деформированный дикой фантазией автора. На пушке верхом восседает головастый нефритовый кот в золотых очках, золотой же цепью прикованный к пушке за ногу, словно самурай-камикадзе
— Ой, не могу! — стонет Ирочка, привалясь ко мне. — Всё, Рома, это мы точно заберём с собой. Этой скульптуре цены нет! Нет, не зря потрачены твои средства! Домовой, явись!
Откуда-то возникает здешний робот-домовой, преданно застывает в готовности, подняв шланги-конечности.
— Это к нам домой! Иди за мной!..
— … Нет, девушка, так не пойдёт. Ты совсем распустилась, вот что!
В ответ Нечаянная радость, урча, с утроенной энергией поедает половинку фиолетового фрукта, напоминающего помидор с длинной чёрной косточкой внутри. Зверюшка уже осознала, что из хозяина можно вить верёвки, и вот сейчас решилась на экспроприацию прямо с хозяйской тарелки. Нет, это надо прекращать. И так уже она сидит у меня на голове, когда захочет…
Однако умная зверюшка уже нутром чует, что малость перегнула палку. Облизывает мне пальцы, урча и тихонько попискивая. Ладно, ладно, подлиза. Вообще-то я сам виноват, так долго не кормил животное, а сам сел есть…
Накормленная Радость сладко потягивается, зевает. Ещё раз лизнув меня напоследок, вспархивает на настенную икебану, повозившись, устраивается на ночлег — вернее, на днёвку, потому как сейчас день. На мордочке написано полное удовлетворение, и я даже ощущаю исходящую от неё волну животного умиротворения и блаженства. Как мало тебе надо для счастья, зверь…
Всё тихо в доме. Спит Нечаянная радость, свернувшись на своей излюбленной икебане. Неслышно возится в соседней комнате «домовой», пылесосит ковёр, протирает и прибирает… Не слышно и соседей — шумозащита не пропускает ни звука. А может быть, их просто нет дома, как нет сейчас моей Ирочки. Работа есть работа…
Я вздыхаю, одним движением брови запускаю виртуальный дисплей — научился-таки. Работа есть работа, всё верно. Что у меня там осталось по теме?
Море электрических огней, заливающих гигантский город, вздыбившийся в центре сталагмитами небоскрёбов, среди которых выделяется циклопическая башня «Эмпайр стейт билдинг». Потоки наземных машин снуют по улицам, по эстакадам проносятся стремительные «элевейтеры». И даже летательные аппараты кое-где видны. Их ещё мало, этих аппаратов, и это отнюдь не «летающие тарелки» — всего лишь примитивные бипланы. И сам этот город Нью-Йорк ещё отнюдь не великая Столица планеты Истинно Разумных. Здешние дикари ещё только начали свой безудержный бег по пути лавинообразного технического прогресса, путь, в конце которого маячит вожделенная миска синтетический каши, вкусной и питательной.
Но процесс уже пошёл. Да, это видно по лицам прохожих — процесс явно пошёл. Равнодушные лица, жующие жвачку челюсти. «Как дела? Делаешь деньги?» — это тут такое приветствие. Разумеется, делает. Они все тут делают деньги, они ничего не делают, кроме денег, и ничего не хотят от жизни, кроме денег.
Тут, в этом городе, идёт беспощадный отбор людей по главному критерию — способности делать деньги. Все остальные качества либо несущественны, либо прямо вредны. Отбор беспощадно отсекает различных чудиков, скромных девушек, прекраснодушных мечтателей и прочий человеческий мусор. Если ты умный, почему бедный? Умный бедным быть не может. Умный всегда пробьётся к деньгам. Вот хоть наш сосед… Ну и что, что бандит? Ну мало ли… Да, освободили за недоказанностью, вот что значит хороший адвокат! Присяжные вынесли вердикт — невиновен. Он богат, а стало быть — прав…
Жуют, жуют свою жвачку равнодушные лица. Они все спешат по своим делам, которые полагают нужными и важными. Они делают свои деньги, каждый как умеет. И наплевать им всем на всё остальное. Если сейчас в этой толпе взорвётся бомба, уцелевшие отряхнутся и побегут дальше, в глубине души порадовавшись — не меня убило, не меня!.. Закон бетонных джунглей — каждый сам за себя, и каждый против всех. Ибо все остальные — конкуренты, стремящиеся оттереть тебя, отнять твою работу, твои деньги, сжить тебя со свету…
Впрочем, я опять очень сильно упрощаю. Есть одна-единственная страсть, кроме денег, которую здесь уважают — жажда власти. На экране виднеется чей-то предвыборный плакат — улыбающееся, уверенное в себе лицо. Голосуйте за!..
И они вполне способны объединяться в коллективы, эти граждане. В мафии, банды, шайки, команды… Короче говоря, в стаи. Тут не дружат просто так. Тут всегда дружат против кого-то.
Разумеется, они ещё очень дикие, эти люди. Они ещё полны пережитков. Они ещё любят своих родных, жён, детей и даже престарелых родителей, от которых уже явно нет никакого проку. Но это всё пройдёт со временем. Кто не осознает, окончит свои дни на свалке. Бизнес — вот главное. Деньги. Всё остальное — химеры!
Правда, у здешних дикарей ещё сохранились архаичные формы управления — вождей тут выбирают, точно в каком-нибудь первобытном племени. Но это тоже пройдёт со временем, все проходили через это, даже Истинно Разумные. Вон и в Древнем Риме тоже была республика. Всё это кончится, когда основная масса населения приобретёт правильный образ мыслей. Главное — делать деньги. Делать своё дело, приносящее доход. Какое дело? Неважно, главное — делать, делать хорошо. И ещё весьма полезно усвоить — начальник всегда прав. Всё, иди работай!
А на другом материке, на одной шестой части суши строят светлое будущее, альтернативу прогнившему капитализму. Догоним и перегоним Америку! Пятилетку — в четыре года! Нет, в три с половиной! Даёшь!
У них есть заметные шансы на успех, у коммунистов. Прежде всего — чётко выстроенная вертикаль власти, куда более эффективная, нежели архаичная демократия. Плюс энтузиазм народных масс, все свои силы отдающих на великое дело построения коммунизма. Гигантская пирамида рабов, поражённая к тому же фанатизмом — сила страшная.
И потом — разве может отсталое рыночное хозяйство соперничать с чётко продуманными, железными планами партии большевиков, ведомой гением товарища Сталина? Да ни в жисть! План хлебосдачи выполним и перевыполним! Ну и что, что неурожай? Не сдашь план — положишь партбилет на стол. Это для начала…
И уже скрипят подводы, медленно едущие по притихшему селу. Похоронная команда заходит в хаты, где давно нет ни крошки съестного, вытаскивают иссохшие одеревенелые трупы. Ничего, великая цель требует великих жертв. Лес рубят — щепки летят!