Проект Каин. Адам
Шрифт:
Он по очереди посмотрел на всех, но никто не желал встречаться с ним взглядом.
— Вы являетесь переносчиками, но сами не заражены. Должно быть, ваш организм как-то научился справляться с этим. Есть ли разница — как именно? Не знаю и не думаю, что на данном этапе это имеет какое-то значение. Что на самом деле важно — это то, что вы вроде как здоровы. Для них это представляет наибольший интерес.
— Для кого это — для них? — тихо спросил бледный Николай.
— Да, логичный вопрос… Не знаю, как это объяснить толком, но я постараюсь, как смогу.
Вы все видели, что вирус делает с теми, до кого смог добраться. Я в какой-то мере яркий представитель. Но вы не замечали одной забавной особенности: не все больные одинаковы? Разве вы не обратили внимания, что некоторые больше похожи на зверей, чем на людей, а другие вполне себе нормальные, разве что только немного заторможенные и не отличаются особым интеллектом. Есть еще вы — те, кто остался внешне людьми и при этом является носителями болезни. Есть ли те, кто вообщене заражен? — он, кажется, спрашивал сам себя. — Наверное, есть. Где-нибудь в Африке или какие-нибудь эскимосы. Нам нет до них дел, как и им до нас. Я полагаю, вирус постоянно видоизменялся и в зависимости от того, каким штаммом заражен человек, он становился… ну, тем кем стал. Я был один из первых, из тех, кого не очень-то много.
О ком я говорю? Есть еще один тип зараженных, не похожих ни на вас, ни на диких— так мы называем тех, кто опустился до уровня зверей — мы скорее гибрид вас и зараженных. Даже те из диких, кто остался по умственному развитию похож на обычных людей не совсем сильны в наших новых… мм… способностях.
— Я не понимаю, что ты лопочешь, — устало сказал Максим.
Самарин холодно взглянул на него.
— Конечно, не понимаешь. Вам не было интересно, зачем они нападают на здоровых и не трогают своих? Неужели никто из вас не обратил внимания?
— Я думал об этом, — неохотно ответил Николай. Максим посмотрел на него, будто желая передать мысль, что не стоит разговаривать с этим психом, но Коля не заметил этого взгляда. Или сделал вид, что не заметил.
— Это вполне очевидно, если начнешь размышлять над фактами. В последнюю ночь в моей квартире в Горецке — помнишь Ань? — произошло событие, которое, если учесть, что все сказанное о вирусе и о нас как о Тифозных Мери справедливо — вполне объяснимо.
— Что за событие? — Самарин с интересом смотрел на Николая.
— На одного мужчину напали. Зараженные, я имею ввиду. Нас почему-то не тронули. Мы старались не выдать себя, конечно, но…
— Но вам все равно показалось, что они прекрасно знают о вас, — закончил за него Андрей.
— Ну да. У меня было такое чувство, будто они стоят под другую сторону двери и прислушиваются. Неприятное ощущение.
Самарин кивнул.
— Это вполне логично. Они действительно были там. Но не стали нападать на вас, потому что знали, что вы заражены.
— Мы все? Максим, я, Николай? — тихо спросила Аня. Самарин долгое, бесконечно долгое мгновение смотрел на нее, потом все-таки качнул головой.
— Я не буду отвечать на этот вопрос. Это ничего не изменит.
Побледневшая Аня как-то съежилась в своем кресле.
— Откуда они это могли знать, интересно? — голос Максима сочился ядом. — Прочитали наши мысли что ли?
Самарин спокойно кивнул.
— Что-то вроде того.
На минуту повисла тишина. Все сидели на своих местах, словно застывшие восковые фигуры, не в силах произнести ни слова. Макс таращился на Андрея, потом засмеялся резким неестественным смехом.
— Ну конечно! — он всплеснул руками. — Как же мы сами не догадались! Телепатия, что же еще! Как раз для фильма ужасов — болезнь дает людям телепатические способности. Какая отборная чушь!
— Я не говорил, что это телепатия, — спокойно ответил Самарин. — Это нечто большее, чем такое примитивное чувство, как телепатия.
— Говори, говори, и так уже все понятно, — Максим махнул рукой в его сторону.
— Макс, тебе двадцать шесть лет, твоей матери — пятьдесят один. У тебя нет ни брата ни сестры, тот мужик, которого ты послал за Антоном — твой дядя. У тебя совсем недавно были повреждены почки, и они все еще побаливают. На твоем месте я бы не увлекался пивом — боль от этого не уменьшится, но почки будут болеть вдвое дольше, чем если бы ты не мучил их этим дешевым дерьмом. Кстати говоря, помимо прочего не дурно бы принять антибиотиков, иначе может быть серьезное воспаление…
— Заткнись, — голос Макса был не громче шелеста. У парня было такое выражение лица, будто ему только что крепко врезали по яйцам.
— Я знаю, что ты хочешь убить меня, — мягко заметил Самарин. — И вместе с тем — ты мне веришь.
Снова повисла тяжелая тишина. Андрей взглянул в окно, переложил пистолет в другую руку — правая начала уставать.
— Откуда ты все знаешь про него? — тихо спросил Сергей.
— Я знаю, потому что могузнать. Хоть я и не люблю лезть в чужие дела, но надо было чем-то доказать свои слова.
— Если это не телепатия — то что же? — лицо Николая осунулось, словно он разом сбросил пару килограмм.
Самарин вздохнул, едва заметно пожал плечами.
— Я могу объяснить только в самых общих чертах, но, думаю, вы меня поймете, — он на мгновение задумался, видимо, решая, как лучше начать, а потом сказал:
— Все дело, как это ни глупо звучит, в запахе.
— Понимаете, запах он… очень индивидуален и всегда оставляет после себя напоминание. Вы можете взять медную монетку в руку и ее аромат — влажный и металлический — останется на ладони еще долго после того, как вы вымоете руки с мылом. Для нас это неощутимо, но вот, например, для собаки — очень даже.