Чтение онлайн

на главную

Жанры

Профессия: театральный критик
Шрифт:

Марк Захаров прочитывает роман Фадеева в возвышенно-поэти­ческом ключе. Он стирает в облике своих героев, дальневосточных пар­тизан, все случайное, внешнее, чуждается подробностей, могущих уве­сти спектакль от пульсирующей в нем страсти: выжить, выйти из окру­жения, чтоб биться, чтоб победить. Режиссер воспринимает жизнь пер­сонажей в едином потоке общего для всех стремления, хоть оно и осу­ществляется всякий раз по-разному, строит свой спектакль как массовое действо, как ораторию о народном подвиге. В этом ему помогает ху­дожник В. Левенталь, декорация которого сильно выражает тему произ­ведения: обнаженный помост, схваченный полукольцом металлически мерцающего задника со все суживающимся просветом посредине, — образ зловещей тайги, образ окружения...

Юрий

Завадский освобождает "Шторм" от бытовой деталировки, от колоритной внешней характерности игры. Он сводит к минимуму исто­рически точную декорацию, костюмировку, грим. Спектакль решен как праздничный концерт, как поэтическое воспоминание о героическом времени, волнует безусловной правдой характеров.

Борис Равенских пропитал свою постановку музыкальностью, пе­сенной широтой, скульптурной ясностью мизансцен — в ней, кажется, использованы все возможные средства театральной выразительности. Режиссер сценически решает роман "Как закалялась сталь", выходя за рамки бытового материала, поднимаясь от живых наблюдений писателя, участника революции, Гражданской войны, социалистического труда, к мощному, эмоционально напряженному воссозданию процесса рожде­ния нового времени, нового человека. Высвобождая внутреннюю энер­гию произведения, Равенских ставит на сцене рядом Островского и Корчагина; сопоставляя трагические судьбы писателя и его героя, он раскрывает величие рядового революции, отдавшего свою жизнь и та­лант "борьбе за освобождение человечества".

Каждый из этих спектаклей по-своему выявляет возможности по­этического театра в решении исторической темы. Вместе же взятые, они напоминают, что поэтическая режиссура нуждается в поддержке глубо­кой и правдивой игры актеров— сильной, свободной, незабываемой. Именно такой, какую показывают в этих постановках исполнители: 3. Славина — молодая актриса, волшебным образом перевоплотившаяся в Пелагею Ниловну, шаг за шагом проследившая рождение революци­онного сознания в этой темной, забитой женщине; А. Джигарханян, соз­давший монолитный, прочно приковывающий к себе внимание образ Левинсона; Л. Марков, сумевший раскрыть и смертельную усталость, и личную трагедию, и несокрушимую энергию своего председателя уко-ма; А. Локтев, убедительно показавший, как молодая жизненная сила, что бродит в Павке Корчагине, организуется в волевое стремление к справедливости и свободе...

Революция, социалистический труд, война... Военное прошлое вхо­дит в сегодняшнюю жизнь правдой художественных отражений, стано­вится одной из тех великих сил, которые формируют гражданский об­лик наших современников. В последних спектаклях, посвященных во­енной теме, театр стремится сомкнуть настоящее с прошлым, проверить день нынешний днем минувшим. Так происходит в, быть может, луч­шем со времени охлопковской "Молодой гвардии" спектакле о Великой Отечественной войне — в инсценированной Театром на Таганке повес­ти Б. Васильева "А зори здесь тихие...".

Спектакль Ю. Любимова и Б. Глаголина поражает прежде всего тем, что простыми, казалось бы, а на самом деле тщательно и точно отобранными средствами, тяготеющими к прозрачным и пронзитель­ным сценическим метафорам, он освещает материал огромной драмати­ческой сложности. Это подчеркнуто простодушной искренностью ис­полнителей, очень лично и непосредственно проживших на сцене судь­бы своих героинь девушек-зенитчиц и их командира, встретившихся в неравной схватке с врагом. До последнего своего момента сохраняя эту исповедническую открытость интонации, спектакль все глубже за­хватывает содержание характеров и событий, становится все строже, все чаще взрывается в нем неумолимая последовательность повество­вания свободными всплесками до времени потаенного трагизма. При этом он ошеломляет неожиданной наивностью режиссерских и живо­писных решений, неисчерпаемо емких в поэтическом смысле, пробуж­дающих фантазию зрителей (художник Д. Боровский). Острый, бегаю­щий луч прожектора, направленный на вращающийся под потолком театра пропеллер вентилятора, сухой треск зенитного пулемета, вой сирены — и картина напряженного боя готова. Борта разъятого на час­ти кузова военного грузовика, подвешенные вертикально, неровные блики света на них, звуки леса— вот вам и край лесного болота, где ожидают девушки фашистских десантников, где примут они смерть, но врага не пропустят...

Спектакль вмещает в себя и вызывает в зрителе такое обилие тре­вожащих раздумий, накапливает такую нестерпимо обостренную эмо­циональность, ведет к рождению такой яростной любви и ненависти, что при всей своей намеренной простоте воспринимается как мощный, будоражащий душу призыв — перефразируем слова Маяковского — "причаститься великому чувству" испытаний войны, боли ее потерь, мужеству ее героев.

В немногих словах об этой удивительной работе никак не сказать. Образы, созданные талантливыми исполнителями, среди которых труд­но кого-либо выделить (хотя первым по праву следует поставить актера проникающей искренности и покоряющего обаяния В.Шаповалова — старшину Васкова), все время обращаются к зрителю новыми гранями. При этом спектакль сохраняет нерушимую цельность, основа кото­рой — в глубокой гражданственности и мужественной человечности ощущения военного прошлого, в слиянии мотивов трагических и про­светленных.

После "Зорь..." зрители выходят из Театра на Таганке на мирные московские улицы в молчании. Они словно сберегают в душе чувство, которое лучше всего передать словами "нравственное потрясение". Они встретились с искусством, в котором в полную силу раскрылось созида­тельное трагическое начало и, надо думать, долго не забудут этой встречи...

Театр проверяет день нынешний днем минувшим и в более широ­ком плане. Так, например, театр "Современник" попытался проследить историческую преемственность революционных традиций в России, обратившись к пьесам "Декабристы" Л. Зорина, "Народовольцы" А. Свободина, "Большевики" М. Шатрова. Эта своеобразная трилогия построена на свидетельствах очевидцев, мемуарах, исторических мате­риалах и тем самым вызывает у зрителя особенное доверие своей доку­ментальной правдивостью.

* * *

Думаю, что не ошибусь, если скажу, что творчество московских те­атров на протяжении последних лет было отмечено не только стремле­нием продолжить традиции прошлого, но и разнообразно отразить со­временную жизнь, расширить круг тем и жанров, доступных театру.

Обратимся к спектаклям, непосредственно отразившим современ­ную действительность, сегодняшние ее процессы. В лучших из них те­атр стремится всесторонне раскрыть жизнь сегодняшнего человека, обогатить своего зрителя высоким представлением о ценности челове­ческой личности, пониманием неповторимости индивидуального мира человека, сложности его духовной жизни.

Отсюда рождаются по крайней мере две особенности, общие для этих спектаклей: они наследуют Горькому ясной выраженностью своих общественных пристрастий и Чехову особой лирической атмосферой и высокой своей простотой. Их, условно говоря, "горьковское" начало придает гражданский характер лирическим раздумьям, помогает ярче выразиться великому через малое, общему через частное. "Чеховское" же уберегает эти спектакли от показной, поверхностной "идейности", от наглядного поучительства. Говоря об этих спектаклях, уместно вспом­нить слова Чехова о "просто хороших" писателях, лучшие из которых "реально пишут жизнь такой, какая она есть. Но оттого, что каждая строка пропитана, как соком, сознанием цели, вы, кроме жизни, какая есть, чувствуете еще ту жизнь, какая должна быть...".

Действительно, как ни различны по теме, по уровню размышлений о жизни, по драматическому материалу, режиссерскому почерку и ис­полнительскому мастерству спектакли театра "Современник" "Традици­онный сбор" и "С вечера до полудня" В. Розова (режиссер О. Ефремов) и спектакли Театра им. Ленинского комсомола "Снимается кино" и "104 страницы про любовь" Э. Радзинского (режиссер А. Эфрос), — эти ра­боты в самых различных аспектах решают, по существу, одну и ту же проблему. Проблему нравственной ответственности человека перед са­мим собой и перед обществом за то, что делает и как живет он сам, за то, что происходит вокруг него.

Поделиться:
Популярные книги

Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Нова Юлия
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.75
рейтинг книги
Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

СД. Восемнадцатый том. Часть 1

Клеванский Кирилл Сергеевич
31. Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
боевая фантастика
6.93
рейтинг книги
СД. Восемнадцатый том. Часть 1

Законы Рода. Том 6

Flow Ascold
6. Граф Берестьев
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Законы Рода. Том 6

Темный Лекарь

Токсик Саша
1. Темный Лекарь
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Лекарь

Романов. Том 1 и Том 2

Кощеев Владимир
1. Романов
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Романов. Том 1 и Том 2

Кровь, золото и помидоры

Распопов Дмитрий Викторович
4. Венецианский купец
Фантастика:
альтернативная история
5.40
рейтинг книги
Кровь, золото и помидоры

По дороге пряностей

Распопов Дмитрий Викторович
2. Венецианский купец
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
альтернативная история
5.50
рейтинг книги
По дороге пряностей

Сирота

Ланцов Михаил Алексеевич
1. Помещик
Фантастика:
альтернативная история
5.71
рейтинг книги
Сирота

Мастер 6

Чащин Валерий
6. Мастер
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер 6

Седьмая жена короля

Шёпот Светлана
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Седьмая жена короля

Я – Орк. Том 3

Лисицин Евгений
3. Я — Орк
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Я – Орк. Том 3

Магнатъ

Кулаков Алексей Иванович
4. Александр Агренев
Приключения:
исторические приключения
8.83
рейтинг книги
Магнатъ

Шериф

Астахов Евгений Евгеньевич
2. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
6.25
рейтинг книги
Шериф

Любимая учительница

Зайцева Мария
1. совершенная любовь
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
8.73
рейтинг книги
Любимая учительница