Проклятая кровь
Шрифт:
– Милорд не отдавал мне никаких приказаний, - спокойно откликнулся татуированный, продолжая сохранять невозмутимость.
– Их отдал я!
– воскликнул Паскаль, начиная закипать от гнева.
– Вот именно, - согласился Делмер и посмотрел на рыжего камердинера с легкой усмешкой, демонстрируя, что его приказы вон Кея нисколько не заботят.
– Ах так!
– Паскаль покраснел, заклокотал от ярости, сжимая кулаки.
– Да так, - еще раз подтвердил татуированный, и, делая вид, будто не замечает камердинера, отвернулся.
–
– Паскаль рассвирепел.
– Кем ты себя возомнил, гусь ощипанный?! Ты будешь делать, что я сказал, иначе...
– Иначе что?
– нахально спросил Делмер.
Они встали друг напротив друга. Невысокий Паскаль, в оправе очков которого блестели языки пламени, а шляпа-котелок в данный момент больше походила на шлем. И поджарый Делмер, увитый сотнями символов, с синими холодными глазами.
Стылый холод и всепоглощающий огонь.
Их стычка могла перерасти в драку, и мне пришлось вмешаться. Не хотелось портить возвращение домой подобной картиной.
– Новичок!
– громко окликнул я татуированного.
– Паскаль моя правая рука. Будь с ним вежлив и обходителен. Также впредь помни, что именно он выплачивает жалование. Что же касается тебя, Паскаль. Я недоволен. Раньше тебе удавалось сдерживать себя куда лучше. Что за манеры, мой друг? Мы не в захолустье, а в столице!
– Простите, сэр. Моя вина.
– Камердинер низко поклонился, чтобы скрыть, как сильно зарделись от стыда щеки.
– Виноват, милорд. Не привык. Пока еще. Сами понимаете - покидало. Манеры.
– Невнятно следом принялся извиняться Делмер вон Кей. Речь мужчины была сбивчива и неясна, впрочем, с ним порой такое случалось.
Я не преминул отметить в памяти о желании как следует побеседовать с этим, безусловно, увлекательным экспонатом. Первый раз вижу столь необычайно филигранную личность. Но беседу отложим ко времени. Сейчас стоило заняться вещами более важными.
У порога нас терпеливо поджидал дворецкий. Уортинг предано служил верой и правдой роду Лефевр вот уже шестьдесят лет. Как до этого делал его отец, дед и прадед. Он воспитывал меня и братьев с самых пеленок, и я встречал этого чудесного человека с трепетом какой только мог проявить.
– Уортинг!
– я заключил дворецкого в крепкие объятия.
– Молодой господин необычайно силен, - улыбнулся старый дворецкий. Обычно ему удавалось скрывать свои чувства. В детстве мы даже называли его каменной горгульей. Однако сейчас Уортинг не мог скрыть радости, - вы еще больше возмужали, если подобное возможно.
– А ты нисколько не изменился, - я возвратил в свою очередь порцию лести.
– Молодой господин, необычайно щедр, - поблагодарил дворецкий кивком.
– Отец дома?
– поинтересовался я, следуя за Уортингом в большой зал.
– Его святейшество, герцог пребывает у себя в кабинете. Там же и господин Филипп.
– Прибыл ли Михель?
– Еще нет. Ожидаем в скором времени. Господин Михель прислал письмо о прибытии не позднее вечерней звонницы. Молодой господин желает увидеть отца и брата немедля? Или же желаете переодеться и смыть дорожную пыль?
Я задумался. Разумеется, мне хотелось увидеть отца и старшего брата. И все же показаться им на глаза в неподобающем виде.
– Чем они заняты сейчас?
– Господин Филипп и герцог Герард Лефевр обдумывают планы речи на предстоящем заседании в Сенате.
Слова дворецкого сделали мое решение окончательным.
– Ванна. Стакан бренди. Побриться и облачиться в нечто более подходящее. Полагаю, и брат и отец заняты и охотно отложат нашу встречу на четверть часа. Или, скажем на час.
– Разумеется, молодой господин.
– Уортинг, окажи услугу.
– Слушаю, молодой господин.
– Устрой моего нового слугу. Выдели комнату, покажи и расскажи что здесь и к чему.
– Всенепременно. Я уже позаботился. Комнату готовят.
– Спасибо, - поблагодарил я его, подойдя к своим апартаментам.
– Всегда к вашим услугам, - дворецкий кивнул и бесшумно удалился прочь.
Спустя оное время я чувствовал себя заново родившимся. Горячая ванна с примесью каких-то душистых трав смыли усталость, а выпитое бренди взбодрило и придало новых сил. Я тщательно выбрился, рассматривая отражение в зеркале, обдумывая, стоит ли наведаться к цирюльнику для стрижки. После, как следует, надушился. Неспешно облачился в новый костюм, причесался, дотошно оценивая результат. Им я оказался доволен. Теперь вполне можно было идти для воссоединения с семьей.
Отца и Филиппа я без труда отыскал в кабинете на втором этаже. Они склонились над какими-то бумагами и не сразу заметили мое присутствие. Несколько минут я с интересом их рассматривал.
Отец, Герард Лефевр, "опора трона" все также казался несокрушимой скалой, несмотря на возраст и седину. Статный, высокий, волевой. С прямыми плечами и пронзительным взором. Могучий Титан.
Филипп больше меня или Михеля походил на отца. Такой же статный, волевой. В нем чувствовалась сила и энергия. Подражая родителю, старший также носил аккуратно подстриженную бороду и усы, зачесывал волосы назад. Разницей служил лишь возраст. Черные пряди напротив снежно-белых.
Меня, наконец, заметили.
– Мальчик мой, - радостно произнес отец, протягивая руки для объятий.
– Стефан, - Филипп лучезарно улыбнулся, - рад видеть брата во здравии.
Мы крепко обнялись и не раз, подмечая перемены в каждом, и искренне радуясь встрече. Я не был дома давно. Письма не в счет. В них не выразишь и не опишешь и сотой доли, чего хотелось бы поведать и рассказать.
– Добрался с комфортом?
– полюбопытствовал Филипп, одновременно доставая бренди и три фужера.