Проклятая статуя
Шрифт:
– Что? Почему ей, украшения же были у Тилии.
– Успокоившись, я начал искать доказательства вины или невиновности моей малышки: расспросил слуг и гостей, посещавших мой замок, которые позволили мне после твоего обвинения войти в свой дом. Выяснилось, что три девушки видели, как Милиарк оказывал Радексне знаки внимания, а она его сначала поощряла, а потом отталкивала, – рассказал Хардок.
Маг удивлённо посмотрел на статую.
– Тимилия была чиста и добродушна, она безгранично доверяла сестре и любила её. Не знаю что произошло, но считаю, она взяла вину Радексны
– А где она сейчас? – спросил Ливари, вспомнив, каким спокойным было сердце Тимилии, когда он обвинял её.
– Радексна уехала и живёт на восточной границе королевства. Я написал, что умираю и передаю сокровища рода Песинг в храм, но она приедет.
– И зачем ей приезжать, проделав столь долгий путь?
– Что бы получить то, к чему всегда стремилась. Золото для неё важнее всего на свете. Покинув поместье после вашего отъезда, дочь отправилась в столицу, но восемь лет Радексна не могла выйти замуж, постоянно требуя, что бы я высылал ей золото. Потом она стала женой торговца и уехала с ним.
– Оставив вас с женой? – удивился слуга короля.
– К тому времени я уже овдовел. Жемия не вынесла разлуки с дочерьми и через два года умерла.
Маг нахмурился, чувствуя, что Хардок не лжёт ему. Неужели он совершил ошибку и наказал не ту девушку, что погубила Тимиролла? Нет, отец хочет оправдать дочь, что была радостью в его жизни, подумал Эфтиан.
– Я докажу тебе, что Тимилия ни в чём невиновата, – добавил граф, нежно коснувшись рукой головы статуи.
– Каким образом? – поинтересовался Январи.
– Когда приедет Радексна, я приведу дочь к часовне и заставлю сказать правду.
– Даже, если всё было так, как ты считаешь, ничего уже не изменить.
– Нет, ты снова ошибаешься. Моя девочка успокоится, ведь там, в глубине камня, душа Тилии не знает покоя. Я должен исполнить родительский долг, потому что не уберёг её от беды, от предательства сестры и ранней гибели. В жизни Тии не было весны, любви и радости материнства. В этом моя вина и твоя тоже.
Начавший сомневаться в правильности своего поступка, маг помрачнел и взглянул в безмятежное лицо статуи, а хозяин замка сказал:
– Ты ни в чём не разобрался и покарал ангела, позволив демону жить.
– Чего ты хочешь? – спросил Январи.
– Справедливости, – потребовал Хардок.
– Какой?
– Ты обещал, что Тимилия сможет жить, если ей принесут клятву верности, оросив статую кровью, – напомнил граф.
– Да, но это невыполнимое условие. Никто не полюбит камень и никогда не поклянётся ему в верности.
– Я молю Создателя, что бы он сжалился над моей девочкой. Ты, получив доказательства её невиновности, должен исправить ошибку и Тию полюбит такой же добрый и справедливый человек, как она сама, я уверен. Хочу, что бы, когда это произойдёт, Тилия не оказалась одна. Ты должен дать ей силу и защиту, способную уберечь мою дочь от любого врага и демона, каким бы сильным и коварным он ни был. Обещай мне.
– Не верю в то, что Тимилия невиновна, – возразил маг.
– Обещай, – настаивал отец девушки и, разволновавшись, закашлялся.
Платок Хардока окрасился кровью, когда он приложил его к губам.
– Хорошо. Если всё так, как ты говоришь, то я передам Тилии свою силу и знания, придя к часовне, когда сам буду умирать. С позволения Творца твоя младшая дочь станет могущественным магом и никто, в том мире, где Тия окажется, не сможет ей противостоять, – пообещал Январи.
К Хардоку подошёл слуга и сообщил о приезде Радексны. Граф, приказав подготовить для дочери покои, сказал магу:
– Завтра на заре я приведу Радексну, ты ведь сможешь увидеть её мысли, и значит, всё поймёшь, а сейчас отдыхай. Для тебя уже приготовлена комната с отдельным входом в левом крыле замка. Я живу в башне, и ни слуги, ни моя дочь тебя не увидят.
Только растаял туман, поднимающийся от озера, как Хардок и Радексна, пройдя по парку, и отворив калитку, направились к часовне.
– Зачем ты меня сюда привёл? – недовольно спросила красивая женщина.
– Разве приехав, ты не хочешь навестить сестру? – спросил отец.
Поморщившись, Радексна промолчала, понимая, что ей старику во многом придётся уступить, и пошла за ним.
– Тимилия любила эту поляну и озеро. Хорошо, что Тилия покоится здесь, правда? – проговорил Хардок, взглянув на статую.
Не желая задерживаться у склепа, Радексна разозлилась, а когда отец к ней повернулся, согласилась. Январи, выйдя из-за дерева, показался графу и снова спрятался. Подойдя ближе к магу, Хардок, присаживаясь на скамью, что он сам приказал вкопать в землю напротив статуи, спросил:
– Как ты живёшь? Муж добр к тебе?
– Да.
– А дети, здоровы?
– Да.
– У тебя две дочери. Кого из них ты больше любишь?
– Они для меня равны, – хмурясь, ответила Радексна.
– Странно… дети, ведь такие разные. Вот тебя больше любила Жемия, а я обожал Тилию, называл ангелочком.
Вспомнив, как он любил младшую сестру, заботился о ней и всё прощал, Радексна помрачнела.
– Ты помнишь, какой она была маленькой? – уточнил отец.
– Нет.
– А я помню, как Тия начала ходить и говорить. Её первым словом было папа, и я так радовался тому, что Тимилия росла бодрой и здоровой. Лекари твердили, что после рождения девочка не выживет, ведь твоя матушка трое суток мучилась, пока не родила её, – рассказал Хардок.
Лучше бы Жемия не смогла родить, подумала Радексна, удивив Январи. Маг чувствовал, как злость заполняет душу красивой женщины и то, что она направлена против умершей сестры.
– Мне часто снится тот вечер, когда к нам приехал маг правителя. Жуткий кошмар был лёгким ветерком по сравнению с вихрем, что перевернул наши жизни и поломал их. Он лишил нас радости и покоя, – печально проговорил граф.
Неужели опять придётся это выслушивать?! Ох, какая она у тебя была и умная и добрая, самая лучшая! Получила по заслугам за свои добродетели, мысленно в гневе вскричала Радексна, впервые посмотрев на сестру.