Проклятие бронзовой лампы

Карр Джон Диксон

— Прошлой ночью я не выдержала и пришла повидать тебя. Мне пришлось надеть и застегнуть макинтош, так как даже ночной халат, который я носила в роли Энни, мог меня выдать. А я считала, что еще рано…

— Все в порядке, дорогая.

— Не все! Я была дурой! Но ты понимаешь, что я чувствовала. И мне так нравилось думать, что я могу одурачить людей, которые болтали о проклятии! Понимаешь, Кит, впервые эта идея пришла мне в голову в поезде из Каира, когда я думала о Бенсоне.

— О Бенсоне?

— Да, о Бенсоне, набирающем новый штат слуг, которые никогда меня не видели. Репортеры спрашивали меня об этом на вокзале. И внезапно я поняла,

что могу исчезнуть, превратившись в кухарку или горничную. Благодаря моим рукам.

— То есть как?

Хелен протянула руки ладонями вверх. В ее карих глазах светилась усмешка, хотя она отчаянно пыталась выглядеть серьезной.

— Взгляни, дорогой. Из-за работы на раскопках мои руки стали походить на руки землекопа. Я уже говорила Г. М. Без этого мне не удалось бы притвориться, будто я и раньше выполняла тяжелую домашнюю работу. По-моему, мне удалось справиться с обязанностями помощницы служанки. Хотя другие слуги и говорили, что я самая тупая и неуклюжая неряха, с какой им когда-либо приходилось иметь дело.

Вопль миссис Помфрет, донесшийся из столовой, сменился успокаивающим бормотанием Бенсона. Вскоре дворецкий появился в дверях, толкая перед собой плетеный стул.

— Не будете ли любезны присесть, миледи?

— Спасибо, Бенсон, — поблагодарила Хелен. — По-вашему тоже, я была никудышной помощницей служанки?

Бенсон задумался над этой проблемой, стоя за спинкой стула Хелен, подобно ангелу-хранителю. Кит все еще держал девушку за руку.

— Ну, миледи, — промолвил наконец дворецкий, — я бы не дал вам отличной рекомендации — разве только за трудолюбие.

— Очевидно, вы правы. — Хелен была настроена философски. — Но мне удалось это проделать, Кит. Все было очень просто, смотрите: Бенсон открыл дом, впустив туда новых слуг, в понедельник 24 апреля — за три дня до моего исчезновения. И в те же три дня я исчезла в первый раз из лондонского отеля «Семирамида».

Фрагменты головоломки перед глазами Кита начали занимать нужные места.

— Ты имеешь в виду…

— Да, Кит. В понедельник рано утром я прибыла сюда и была официально введена в должность Бенсоном. Мы с ним обо всем договорились в Лондоне, и я написала отцу, чтобы он не беспокоился. В течение этих трех дней я впервые играла роль Энни.

Взгляд девушки смягчился, когда она упомянула об отце. Затем в нем снова появились страх и нерешительность. Но Г. М. ободряюще кивнул:

— Продолжайте!

— В четверг утром, с первыми лучами рассвета, я выехала отсюда в Лондон. Я ждала тебя в отеле, чувствуя жуткую усталость. Но мне хотелось приготовиться к приезду сюда с тобой и Одри, чтобы «таинственно исчезнуть». Я…

Бенсон кашлянул в ладонь.

— Если вы помните, мистер Кит, я ответил на вопрос сэра Генри, что в четверг у помощницы служанки выходной.

— Само исчезновение, — продолжала Хелен, — выглядело необычайно загадочно, хотя в действительности исчезнуть было проще всего. — Она поежилась. — Помнишь поездку из Лондона, Кит? Помнишь, как мы проезжали через ворота под дождем?

Помнит ли он? На мгновение залитая солнцем терраса и напряженные лица исчезли. Кит вновь слышал скрежет колес по гравию. Он видел открытые ворота Северн-Холла, свет в сторожке, откуда выглядывал Леонард, мокрые деревья вдоль подъездной дороги, Хелен, которая сидит рядом с бледным лицом, закутавшись в серый макинтош, держа коробку с бронзовой лампой и нервно куря сигарету…

— Мы с Бенсоном продумали и это, — говорила Хелен. — Мы выбрали время, когда все слуги пили чай в задней части дома. По пути я отправила телеграмму, чтобы она прибыла незадолго до моего приезда, — мы знали, что старый мистер Голдинг с почты прочтет ее по телефону. Тем временем Бенсон мог пригласить миссис Помфрет в свою буфетную и задержать ее там как свидетельницу. Понимаете, мой приезд должен был явиться неожиданностью, чтобы никто меня не встречал. Берт Леонард, привратник, получил указание позвонить о прибытии любого автомобиля, поэтому не имело значения, догадается он, что я Хелен Лоринг, или нет. Единственную опасность представляло то, что Берт, уже встречавший меня в качестве помощницы служанки, может узнать во мне Энни, когда мы будем проезжать на расстоянии двенадцати футов от его окон. Но это было маловероятно, учитывая дождливый день и то, что я сидела рядом с Китом, который вел машину, а окошко водителя было ближайшим к сторожке. К тому же женщину узнают по одежде и украшениям. Тем не менее мне интересно, помнишь ли ты, что я сделала.

— Я помню! — быстро отозвалась Одри Вейн, смотревшая на Хелен словно зачарованная. — Ты курила сигарету, а когда мы проезжали через ворота, бросила ее на пол и нагнулась, чтобы подобрать. Леонард мог видеть только твою макушку.

Хелен, пытавшаяся избежать взгляда Одри, быстро обернулась и протянула ей левую руку:

— Мне очень жаль, Одри! Я не должна была так поступать с тобой и Китом. Я знаю, что была дурой. Но я хотела как лучше, честное слово!

— Тебе не за что извиняться, дорогая! — воскликнула Одри, приподняв темные брови. — Я в жизни не слышала ничего более возбуждающего! Ты согласен, Сэнди?

— Нет, — спокойно ответил Сэнди Робертсон. — Не согласен.

Сэнди стоял, покачиваясь взад-вперед и сунув руки в карманы блейзера. Хотя он говорил спокойно, но явно был охвачен гневом. Его взгляд задержался на Хелен и Ките — на их соединенных руках и влюбленных лицах, — и в нем светилась боль.

— Коль скоро ты спрашиваешь моего мнения, Одри, — продолжал Сэнди, — то вынужден сказать, что считаю этот трюк грязным и недостойным.

— Сэнди!

— Хотя никто из непосредственно замешанных в этой истории, — в его голосе зазвучали пронзительные нотки, — моего мнения никогда не спрашивал, я не жалуюсь и лишь рассуждаю отвлеченно…

— Минутку, сэр! — мрачно вмешался старший инспектор Мастерс. — Согласен, что молодая леди здорово нас провела, но я бы хотел услышать остальное. Продолжайте, леди Хелен. Вы подъехали к дому с мисс Вейн и мистером Фэрреллом. Что было потом?

Хелен колебалась, глядя на Сэнди.

— Говорите, девочка, — деревянным тоном произнес Г. М.

— Выезжая из Лондона, я надела макинтош поверх платья служанки. — Хелен посмотрела на мятое и грязное платье с отвращением. Казалось, она ненавидит этот маскарад. — Поэтому я так плотно закуталась в макинтош. Когда машина остановилась перед домом, я просто выпрыгнула первой и вбежала внутрь с бронзовой лампой. Парадную дверь в дневное время никогда не запирают, а если бы запирали, Бенсон бы позаботился, чтобы она была открыта. Он уже расставил вокруг дома несколько временно нанятых садовников — жителей Глостера, а не домашних слуг, — дабы они потом подтвердили, что я не могла выскользнуть из дома. Внутри я сразу же преступила к «исчезновению». Я была настолько возбуждена, что говорила вслух, не сознавая, как разносится звук в парадном холле…