Проклятие бронзовой лампы
Шрифт:
Маленькие глазки под стеклами очков впились в него.
— Откуда вы об этом знаете, сынок?
— Один из репортеров рассказал нам с Одри вчера вечером. Он дал мне список звонков в этот дом и из него между четвергом и семью часами вчерашнего вечера. Отсюда дважды звонили в бристольскую газету.
На сей раз голос Г. М. заставил его насторожиться.
— Этот список еще у вас?
— Нет. Я… я не помню, что с ним произошло. По-моему, его взяла Одри.
— Да, — согласилась Одри, такая же ошеломленная, как и Кит. — Я положила его в сумочку. Подождите минутку —
Она вышла и тут же вернулась со скомканным клочком бумаги, который Г. М. разгладил на столе рядом с бронзовой лампой.
— Хм! Очень интересно. — Г. М. поднял взгляд. — Насколько я понимаю, Мастерс, сегодня утром вы не связывались с полицейским участком?
— Должен признаться, сэр, что я проспал.
— Зато я звонил в участок вчера вечером и сегодня утром, задавая определенные вопросы. Вы ими не интересовались, сынок, иначе бы все поняли. Но вы были загипнотизированы…
— То есть как?
— Неправильной интерпретацией правильных фактов, — объяснил Г. М. — Прошу всех оставаться на местах! Я собираюсь реконструировать для вас ход событий.
В этот момент Джулия Мэнсфилд вышла на террасу из столовой.
Что она там делала, сколько времени пробыла и как туда попала, Кит не мог определить. Однако ее присутствие, похоже, не удивило сэра Генри Мерривейла. Держась спокойно, хотя и слегка неуверенно, женщина направилась к одному из плетеных стульев неподалеку от Г. М. Неожиданно послышался голос Бенсона:
— Нет, мисс! Пожалуйста, не на этот стул!
Мисс Мэнсфилд вздрогнула, как будто ее ударили по лицу.
«Черт возьми! — подумал Кит. — Ведь именно на этот стул он пялился некоторое время назад! Что же с ним такое?»
Он испытывал смутное ощущение, что происходящее на террасе не слишком гармонирует с ярким солнцем, щебетанием птиц и зеленым плющом, обвивающим арку.
— Как хотите, — холодно произнесла мисс Мэнсфилд. Опустившись на стул возле Г. М., она подобрала юбку на коленях и начала сосредоточенно обозревать голландский сад, словно рядом никого не было.
— У тебя есть сигарета, Кит? — громко спросила Одри Вейн.
— Да. Возьми.
Но Одри, даже не взглянув на предложенную сигарету, также села на плетеный стул, скрипнувший под ней.
— Сперва проанализируем исчезновение Хелен Лоринг, — заговорил Г. М.
Казалось, все затаили дыхание, поэтому даже слабые звуки — скрип стула, чириканье воробья — были отчетливо слышны. Мастерс стоял как каменный, потом тоже сел.
Г. М. достал из кожаного портсигара одну из своих черных сигар, откусил кончик, стряхнул его щелчком и вставил сигару в рот. Бенсон, стоящий позади, словно дружелюбное привидение, чиркнул спичкой. Г. М. глубоко затянулся и медленно выпустил облако дыма.
— Ключ к этой тайне… Благодарю вас, сынок.
— Не за что, сэр.
— Ключ к этой тайне, — продолжал Г. М., — заключен в работе ума и сердца Хелен Лоринг. Я хочу, чтобы вы представили ее себе — впечатлительную, наделенную богатым воображением, точную копию своей прапрабабушки Огасты Северн — представили так четко, как будто, — он кивнул в сторону арки, — она сейчас появилась в дверях.
Г. М. вновь затянулся сигарой.
Все молчали.
— Я также хочу, чтобы вы вернулись назад, к 11 апреля — дню, когда Хелен выехала из Каира в Александрию, — и перенеслись на первую платформу Центрального железнодорожного вокзала. Попытайтесь следовать за работой ума этой девушки, как следовал — или думал, что следую, — я. Никого из вас там не было, но я был. И еще там был человек по имени Алим-бей.
Г. М. посмотрел на бронзовую лампу, стоящую перед ним на столе.
— Какая же тогда сложилась ситуация? История с проклятием уже циркулировала вовсю. Сначала профессор Гилрей умер от укуса скорпиона. Врачи не сомневались в причине смерти, но это не помешало распространению слухов. Потом стали говорить, будто лорд Северн слишком болен, чтобы путешествовать, и это снова сочли делом рук Херихора. Короче, к тому времени, когда Хелен Лоринг покидала Каир, ее нервы были в таком состоянии, что она, как позднее отмечал Кит Фэррелл, была готова на все, лишь бы доказать, что проклятие — чушь.
В этот момент на вокзале появляется Алим-бей и устраивает перед прессой впечатляющий спектакль. Он говорит, чтобы Хелен не забирала с собой бронзовую лампу, иначе она обратится в пыль, как будто вовсе не существовала. Это явилось последней каплей. Когда поезд тронулся, Хелен Лоринг высунулась в окно и крикнула репортерам: «Это чепуха! Я вам докажу!»
Она уже говорила мне, что нуждается в моем совете, и даже специально зарезервировала соседние со мной места в поезде и самолете. Но о чем именно ей хотелось спросить моего совета?
Не о любовных делах — она сама в этом призналась. Не о неприятностях во время раскопок гробницы Херихора. Тогда о чем же? Хелен едва не проговорилась, когда очень странно посмотрела на меня и сказала: «Предположим, со мной что-нибудь случится?»
Г. М. сделал паузу, с сонным удовлетворением разглядывая копчик своей сигары.
— Я старик, — объяснил он, — и имею заслуженную репутацию человека, знающего больше трюков и фокусов, чем покойный Ф.Т. Барнум. [49] Конечно, об этом она и хотела со мной посоветоваться.
49
Барнум, Финсас Тейлор (1810–1891) — американский цирковой антрепренер.
Мастерс со скрипом подвинул свой стул вперед.
— Погодите, сэр. Мне не все ясно.
— Предположим, проклятие бронзовой лампы как бы сработало.
— Ну?
— Предположим, приехав сюда, Хелен Лоринг, как предсказывал Алим-бей, обратилась бы в пыль. Сверхъестественное исчезновение! Что произошло бы тогда? То, что я скажу вам, Мастерс, — что случилось в действительности. Пресса закатила бы истерику. Весь мир читал бы об этом. Миллионы людей стали бы думать, что в проклятии Херихора что-то есть, а многие полностью бы в него уверовали. Бойтесь призраков — они реальны! Не шутите с темными силами зла!