Проклятие Осириса
Шрифт:
– Ну, не кокетничайте, Михаил Аркадьевич! – перебила его Наташа. – Насчет девушек вы не большой знаток, вы больше юношами интересуетесь, из-за чего в прежние годы имели большие неприятности…
– Как вас зовут, милая? – осведомился господин, чуть ослабив шейный платок.
– Наталья Игоревна! – строго отозвалась Журавлева.
– Так вот, Натали, в наше время, слава богу, за мои интимные предпочтения больше не сажают, так что не надо на меня давить. Я не из таких…
– За это, конечно, больше не сажают, – согласилась Наталья, – а вот за скупку краденого, да еще в особо крупных размерах, –
– Я по всем этим эпизодам оправдан! – воскликнул Муфлонский с пламенным возмущением. – Вы это отлично знаете!
– Знаю, – кивнула Наталья, – но и вы знаете, что сейчас, в свете недавних событий в Эрмитаже, людьми вашей квалификации очень интересуются, причем не только в моей скромной организации, а в ФСБ. И если эти давние дела пересмотрят – очень может быть, что суд примет совершенно другое решение. Так что вам, Михаил Аркадьевич, лучше не качать права, а сотрудничать с представителями органов охраны правопорядка…
– То есть с вами?
– То есть со мной!
– Ничего не знаю! – процедил Михаил Аркадьевич, затравленно озираясь.
– Неправильный ответ! – Наталья наклонилась к нему через стол. – Мало того, что вы окажетесь под колпаком у следствия по делу о краже антиквариата, вы еще и по убийству засветитесь!
– По какому еще убийству? – Муфлонский часто заморгал и испуганно взмахнул рукой. – Вы шутите, Натали? Я всю жизнь старательно избегал насилия!
– А вот оно вас может не избежать. Если, конечно, вы будете и дальше неправильно себя вести.
– Да кого убили-то? – вполголоса осведомился Муфлонский, недоверчиво взглянув на Наталью.
– Ту самую Марину. Которую Вадим Коржиков по вашей просьбе рекомендовал учительнице французского языка. Причем убили при таких обстоятельствах, что случайность исключается – не хулиган в лифте ножом пырнул, не наркоман по голове стукнул и не машина сбила. Там все гораздо серьезнее.
Михаил Аркадьевич еще больше ослабил узел шейного платка и принялся обмахиваться каким-то листком.
– Жарко? – сочувственно поинтересовалась Наталья. – А будет еще жарче, если вы не скажете мне правду! Так что советую не молчать. А то у меня тут еще целый список эпизодов. И скупка краденого, и хищения из музейных фондов… лучше скажите! Мне всего-то и нужно узнать, как вы познакомились с этой Мариной…
– Да я ее в глаза не видел! – выпалил Муфлонский. – Клянусь собственным здоровьем!
– Вот как? – Наталья пристально взглянула на него. – Разве можно рекомендовать почтенной старушке неизвестно кого? А вдруг бы эта Марина оказалась преступницей? Воровкой, мошенницей или кем-нибудь еще похуже?
– Вдруг, вдруг! – раздраженно повторил Михаил Аркадьевич. – На меня надавили! Мне угрожали! Мне сделали такое предложение, от которого я не смог отказаться!
– И кто же вам сделал это предложение?
– Не заставляйте меня! – неожиданно взвизгнул Муфлонский и окончательно сорвал шейный платок. – Я не могу этого сказать! После этого мне не жить!
– Михаил Аркадьевич, у вас все в порядке? – дверь приоткрылась, и в кабинетик заглянул магазинный охранник. – Может быть, вам нужна помощь?
– Все в порядке! – рявкнул Муфлонский. – Уйди, Артур! Видишь, что мне не до тебя!
Охранник что-то обиженно пробормотал и покинул кабинет, хлопнув дверью.
– Только, пожалуйста, не говорите мне, что вы и ваша организация сможете меня защитить! – проговорил Муфлонский, затравленно взглянув на Наталью. – Даже если бы вы захотели, у вас нет для этого ни сил, ни возможностей!
– Не буду, – охотно согласилась Журавлева, – зато вот что я вам скажу. Вам ведь важно, чтобы те люди, которых вы так боитесь, ничего не узнали, правильно?
– Правильно, – кивнул антиквар.
– Так вот, они и не узнают о вашей разговорчивости, если вы сами не проболтаетесь. И если мы с вами договоримся. Потому что вы сами признали – я совсем не похожа на капитана милиции, и наш с вами приватный разговор вряд ли кого-то заинтересует. А вот если вы будете молчать, как белорусский партизан, – я могу обидеться. И знаете, что я тогда сделаю?
Муфлонский ничего не ответил, да Наталья и не ждала от него ответа. Вопрос ее был чисто риторическим.
– Я выйду отсюда и буду шнырять по магазину, заглядывать во все углы, расспрашивать персонал. Причем делать это очень демонстративно. И между делом предъявлю кому-нибудь свое удостоверение. Например, этому охраннику, Артуру. А уж от него это моментально дойдет до тех людей, которых вы так боитесь. Я в этом практически не сомневаюсь. Лицо Артура почему-то вызывает у меня доверие. И эти люди, которых вы так очевидно боитесь, узнают, что вы, Михаил Аркадьевич, имели долгую и продуктивную беседу с капитаном милиции. И вот тогда-то вы действительно окажетесь в очень скверном положении!
Муфлонский побледнел, на лбу у него выступила испарина. Он откинулся на спинку кресла, расстегнул пиджак и достал из кармана пузырек с лекарством.
– Вам нехорошо? – сочувственно поинтересовалась Наталья. – Нужно чаще бывать на свежем воздухе. Вообще, вы ведете нездоровый образ жизни. Однако я боюсь, что, когда информация о вашем приватном разговоре с капитаном милиции дойдет до тех людей, – вам станет куда хуже, чем сейчас!
– Вы акула, – пробормотал Михаил Аркадьевич, – вы самая настоящая милицейская акула!
– Вы мне льстите, господин Муфлонский! – усмехнулась Наталья. – Вот вы действительно акула!
– Вы не оставляете мне никакого выхода! – антиквар положил таблетку под язык и немного порозовел.
– Надеюсь, что вы правы!
– Но вы просто не представляете, в какое ужасное положение я из-за вас попаду!
– Не из-за меня, – поправила его Наталья, – я тут совершенно ни при чем. Вы сами загнали себя в угол. Причем сделали это уже очень давно. Если бы вы не занимались скупкой краденого в особо крупных размерах и прочими милыми шалостями, думаю, ничего страшного с вами не случилось бы!