Проклятие рода
Шрифт:
– Давай отложим на неделю? Мне нужно поработать в университете. Я ехал сюда с мечтой посидеть, покопаться в библиотеке…
– Конечно, любимый!
Нет, это было не выносимо. Возбуждал даже ее голос. Веттерман резко поднялся, подхватил с лавки теплый плащ, нахлобучил шляпу и уже в дверях, примирительно буркнул:
– И мне надо подумать!
– Да, дорогой! – Пастор хлопнул дверью.
В библиотеке он наугад взял том сочинений Блаженного Иеронима, надеясь, погрузившись в божественную латынь, отвлечься от своих земных греховных помыслов. Кроме канонической Вульгаты – латинского перевода Библии Веттерман был мало знаком с творчеством классика. Но это оказалось совсем не подходящее произведение великого церковного писателя – «Беседы Орегона на книгу Песнь песней».
– Нет, только этого мне сейчас недоставало! – Пастор осторожно закрыл книгу и вернул назад. Сколько раз Иоганн шептал своей жене слова любви, вспоминая то, что говорил Соломон своей возлюбленной из виноградника. – Господи, Блаженный Иероним ведь был настоящим аскетом! Мог ли я подумать, что и его занимала тема плотской любви! – Он взял другой том. Это было «De viris illustribus» - «О знаменитых мужах». – Уже лучше! – Подумал пастор, поудобнее устраиваясь за пультом для чтения. Но мысли его упрямо возвращались если не в постель, хвала Господу, Он отогнал их в сторону, то к тому, о чем так настоятельно просила жена.
– А почему, собственно, я должен лгать и что-то выдумывать? Почему не сказать Магнуссону правду? Ну не всю, конечно… о прошлом Агнес не вспоминать. Это не будет ложью, а просто… умолчанием. – Решив не откладывать дело в долгий ящик, Веттерман вернул и эту книгу молчаливому служителю библиотеки, и отправился к Магнуссону.
Сегодня, посланник был на удивление спокоен и малоподвижен. Увидев пастора, он даже не приподнялся из-за стола, грустно кивнул ему и жестом пригласил сесть напротив.
– Вы выглядите сегодня усталым, господин посланник. – Осторожно начал разговор Веттерман. Может он неудачно выбрал время для визита? – Слишком много хлопот?
– Да, нет. – Махнул ладошкой Магнуссон. – Все намного прозаичнее, мой дорогой друг. Слишком много внимания вчера было уделено Бахусу вместе с доктором Нортоном. – Он звякнул колокольчиком, моментально появился слуга с подносом в руках, на котором высился серебряный изящный кувшин с вином и пара таких же бокалов. Даже не спрашивая хозяина, слуга поставил поднос на стол и наполнил бокалы, аккуратно поставив один перед посланником, другой перед пастором. – Доктор, судя по всему, даже подняться не в состоянии. – Магнуссон с удовольствием выпил, слуга тотчас наполнил заново, посланник отпил половину, крякнул с явным удовольствием, оживая на ходу. Веттерман чуть пригубил и поставил бокал на стол. – Я вас слушаю, дорогой мой пастор.
– Я понимаю, что отрываю ваше драгоценное время по пустякам, но обойтись без вашего совета тоже не могу, господин посланник, ибо кто кроме вас знает абсолютно все про дела, которые творятся даже в самых укромных уголках Германии. – Если честно, то до сих пор, Веттерман не был уверен в истинном титуле Магнуссона, но в любом случае, называя его посланником короля, пастор если не возвышал его, то не принижал точно.
– Мой дорогой друг, - лесть понравилась Нильсу, - что вы хотите, чтоб я вам поведал о Германии?
– Мне нужен лишь совет такого мудрого человека, как вы.
– Рассказывайте, я с удовольствием помогу, чем смогу.
– История несколько печальная и странная на мой взгляд.
– Не томите, Иоганн, - благодушно и несколько фамильяно махнул рукой Магнуссон, приложившись еще раз к бокалу, - чем страннее, тем всегда интереснее.
И Веттерман изложил почти истинную версию происшедшего:
– Дело в том, что когда мы с женой и сыном покидали Штральзунд, направляясь сюда, в ваше распоряжение, мы совершенно неожиданно были задержаны на выезде.
– Кем вы были задержаны? – Быстро вставил Магнуссон.
– Позволю вас поправить: не кем, а чем. Казнью! – Посланник удивленно поднял брови. – Да, да, именно казнью, из-за которой перекрыли всю рыночную площадь, и нам было просто не проехать. Поневоле мы стали свидетелями этого ужасного зрелища. Мало того, к моему величайшему огорчению, наша повозка застряла совсем неподалеку от места казни. За отравление своего собственного мужа к сожжению на костре была приговорена довольно молодая женщина.
– Обыденное дело. – Пожал плечами Магнуссон.
– Получив последнее напутствие священника, эта несчастная обратилась к толпе с просьбой. Но, повторюсь, так как наша повозка стояла совсем рядом, то моей жене показалось, что она обратилась именно к ней.
– И о чем просила эта ведьма? – Посланник налил себе еще вина.
– Она просила позаботится о ее детях.
– Ха! И ваша жена посчитала, что вы обязаны, как священник исполнить свой христианский долг. – Усмехнулся Магнуссон, прихлебывая из бокала.
– Именно так. – Сокрушенно покачал головой Веттерман. – Разузнать для успокоения жены, куда делись дети этой несчастной, не составляло труда. Их передали родителям покойного мужа.
– Ну вот видите, как все устроилось. Причин для беспокойства вашей жены больше нет.
– Не совсем. Она настаивает, чтобы я съездил и посмотрел на них.
– И куда же?
– В Регенсбург.
– В Регенсбург? – Удивился Магнуссон. – Но это территория одного из старейших диоцезов Германии, придерживающийся стороны папы. Сейчас там правит епископ Панкрац фон Зинценофен. Это суверенное княжество Священной Римской империи.
– Я знаю. – Веттерман в расстроенных чувствах опустил голову. Магнуссон молчал, раздумывая о чем-то о своем. Пауза затягивалась, но пастор не решался нарушать тишину, да и говорить более было нечего. Лучше всего дождаться, что скажет посланник.
– Вот что, пастор, - наконец, прервал свои раздумья Магнуссон, - мне надо кое с кем поговорить, возможно, съездить на пару дней. Я вас найду через неделю.
Те же слова Иоганн повторил Агнес в ответ на безмолвный вопрос ее глаз.
– Ты поедешь туда через неделю? – Она бросилась ему на шею.