Проклятие рода
Шрифт:
Бенгт с Болдырем с повозки спрыгнули и поминай, как звали. Спаси Бог, Хельмута Фикке, довез таки! Попали в Кожевенный ряд, тут тебе и сыромятники, и уздники, и сапожники, и скорняки, и сумочники с мошенниками , ременники и подошвенники. Только и слышно, как товар расхваливают:
– В квасу овсяном вымочена, дегтем березовым смазана!
– А вот на упряжь подходи, бери! Кожа дымленая, прокопченная, вельми прочная!
– Кому молочная сыромять? Выбирай хоть на вкус, хоть на цвет! Вся в простокваше выдержана.
Подле
– Шею не сверни! – Шепнул казак на ухо. – Не за тем товаром приплыли. Сперва дело, а уж опосля и гульба.
Поплутали, после нашли спуск к Волхову, на нем амбар большой, про который Андерс рассказывал. Все в точь, как описал. У ворот новгородец сидит и сеть рыболовную чинит. Сам в возрасте, седой, в плечах косая сажень. На вопрос Бенгта о Семене, сверкнул глазом, зло ответил, махнул рукой к Волхову:
– К реке ступайте! Там баклуши бьет! Заодно скажите, дождется он у меня! Каждый день есть не лень, а работать ему, видишь, неохота.
На берегу играли мальчишки, запуская игрушечные кораблики на мелководье, в стороне растянулся прямо на траве здоровенный детина, подсунув под голову кулак.
– Он, небось. Дремлет. – Подтолкнул Бенгта казак. Подошли ближе. Хорош богатырь! Черты лица резкие, грубые, волосы светлые в кружок выстрижены.
– Ты Семеном Опарой будешь? Меня Болдырем кличут, а это друг мой Кудеяр. – Казак присел на корточки рядом с парнем и сразу взял быка за рога. Он впервые так представил Бенгта.
Семен приоткрыл глаза, глянул, да зевнул лениво:
– Что с того? Чего надобно? Почто будишь? – И на другой бок отвернулся.
– Ты морду-то не вороти! – Болдырь поднялся, зашел с другой стороны. – От друга твово поклон передаем. От Андерса! Из самой Стекольны.
Детина вновь открыл глаза, прислушался.
– Аль не помнишь такого?
Семен сел разом, головой помотал, остатки сна прогоняя, заулыбался.
– Нечто, правда, с самой Стекольны? От Андрюшки? Как он? В попах служит по воле отцовской? Или что? Садись рядом, - по траве ладонью лопнул, что ковшом ведерным накрыл, - в ногах правды нет.
– Нет, не в попах, но при королевской канцелярии он. Правда, не в Стекольне, а в Выборге. – Вступил в разговор Бенгт.
– Как тебя кличут? Не расслышал. – Переспросил его Сенька.
– Кудеяром. – Немного смущенно ответил юноша. Непривычно было ему произносить свое новое имя.
– Странное имя. – Пожал плечами детина. – Да и говоришь как-то не совсем по-нашему.
– Несмышленышем его вывезли с Новгорода в Стекольну. Оттого и косоязычит слегка. – Пришел на помощь Болдырь.
– Зато ты боек, гляжу. – Съязвил Семен. – То ж со Стекольны? Иль с иных мест?
– С реки я. С Дона. Слыхал? Из казаков.
– Из казаков? – В Сенькином голосе прозвучали уважительные нотки.
– С турецкого полона назад на свою реку чрез двунадесять стран ворочаюсь. Вот и в Стекольну занесло, оттуда попутным ветром в Нарву, а ныне здесь. Ну и как тут у вас?
– Эх, - Сенька подобрал камень, размахнулся и зашвырнул далече в воду, - как пень зажженный живем, не горим и не гаснем.
– Что так невесело? – Казак уселся рядом, ноги под себя по-татарски спрятав.
– Жить-то весело, бить только некого! Наместники московские, да дьяк с ними дворцовый, ушкуйничать не велят, все струги переписали, без их ведома не уйдешь никуда. Погоней грозятся, да в воры записать.
– А ходили?
– А то! На Хлынов и Вятку ходили. По Волге татарву гоняли и грабили.
– За зипунами? Это дело! – Расплылся в улыбке Болдырь. – Наших не встречал?
– Знамо встречались. В низовьях много новгородцев ныне казакует. Сбежали от хлебов московских. Вот и мне, думаю, подаваться пора. А вы не туда ли часом?
– Туда, туда, сокол. А вы что ныне вовсе не ходите?
Парень покачал головой с досадой.
– Нет! Наши лучшие гости с московскими спелись. Раньше сами снаряжали ватаги, а ныне, коль уйдешь, да струг угонишь, так скажут - по своей воле пошли, а не по нашему найму, за вас мы не в ответе, сами пред великим князем и его наместниками стоять будете, они с вами за своевольство и воровство ваше рассчитаются плахой дубовой.
– Ну, раз стругов нет, конным путем уходить надобно. – Рассудил Болдырь. – Токмо дело у нас тут одно имеется. Должок неоплаченный. Поквитаться надобно. Андрюшка сказывал на тебя положиться можно. Как? Поможешь?
– Да с радостью! А с собой возьмете?
– Одного или с ватагой?
– А надо, ватагу-то?
– Веселей будет!
– Наберу! Тут только свистни!
– Может свистеть-то не надо? А то лишку набежит.
– С десяток. Не боле. Поручусь за всех. Вместе ходили не раз.
– Коль так, хорошо.
– Что за дело-то у вас. В чем подмога нужна?
– Со Святым Писанием знаком? – Хитро прищурившись спросил казак.
Семен поморщился, тряхнул кудрями.
– Молитвы знаю, грамоте обучен, да недосуг читать. А что там такое?