Проклятие рода
Шрифт:
– А вы докажите, святой отец! – Усмехнулась женщина. – Я не писала никаких доносов!
– Не вы, так ваша мать! – Пожал плечами отец Мартин, и повернулся поскорее уйти прочь с этого двора.
– Давайте, давайте! Еще ни одна ведьма не уходила от справедливой кары! – Раздалось ему вслед. Илва хотела было сплюнуть, но рту все пересохло. Она махнула рукой и побрела в дом. Из-за дальней постройки, что была в глубине двора, выглянула светловолосая голова мальчика. Он внимательно проследил за женщиной, потом
Мальчик крадучись проследовал за священником до самой церкви, не решаясь его остановить. Лишь у самых дверей, понимая, что промедление невозможно, он тихо окликнул его:
– Святой отец!
Доминиканец оглянулся:
– Что тебе, сын мой? Прости, но я сейчас очень занят одним важным делом, и мне некогда говорить с тобой. Давай позднее…
– Я Андерс – сын Илвы! – Мальчик потупил виновато голову. Это меняло дело. Отец Мартин быстро присел, стараясь сравнятся с мальчишкой ростом, схватил его за плечи:
– Говори, только умоляю тебя, сын мой, как можно быстрее.
– Я видел и слышал, как они сочиняли донос. Эта старуха, моя бабка Барбро и секретарь преподобного Хемминга. Я предупредил эту женщину, что нынче судят, чтоб она уезжала, но она или не успела или не смогла.
– Ты сможешь это подтвердить под присягой?
– Да, святой отец… но… - Мальчик замялся.
– Что, сын мой? Что тебя смущает? То, что ты скажешь правду?
– Нет! – Мальчик помотал головой. – Старуху повесят?
– Скорее всего, да! – Кивнул монах.
– А мою мать? – Андерс посмотрел в глаза отцу Мартину.
– Нет! Не она же писала донос. Хотя, безусловно, она косвенно тоже виновата, но ее не накажут. Ей, один Господь – судья!
Мальчик заметно повеселел:
– Тогда, я все подтвержу! И еще, у меня есть одна просьба… - Его взгляд стал умоляющим.
– Говори! – Поторопил его монах. Он очень боялся опоздать.
– Я слышал, что вы из Стокгольма… Вы не могли бы забрать меня отсюда… Я очень хочу учиться дальше… и прошу вас мне в этом помочь… я знаю уже…
Но отец Мартин перебил его:
– Я все понял, сын мой. Давай поговорим об этом серьезно и обстоятельно, когда завершим все дела. Дела, которые, как ты понимаешь, не терпят никакого отлагательства. Согласен?
Мальчик кивнул головой.
– Тогда пойдем со мной! Поспешим. – Отец Мартин увлек Андерса за собой в церковь.
Опасения доминиканца полностью подтвердились. Теперь к имеющимся доносу и показаниям против Уллы, добавилось обвинение в исчезновении трупа покойного мужа, совершенное неизменно колдовским путем.
– Maleficia! Crimen exeptum. Это очевидно. – убежденно заявил францисканец преподобному Хеммингу, когда они шагали с кладбища. – С нее и начнем! Изгнание бесов может немного обождать. Попытка
– Это ничего, что отец Мартин явно против? – Спросил осторожный Хемминг.
– Из трех членов святого трибунала нас двое, то есть большинство. Или вы так не считаете?
– Нет, нет… - заспешил с ответом священник из Моры, - что вы, брат мой, я целиком вас поддерживаю, и мое мнение полностью совпадает с вашим.
– Тогда сразу и приступим к делу. Надеюсь, палач вами предупрежден?
– Да, да! – Закивал преподобный Хемминг. – Он наготове еще со вчерашнего дня.
– Тем лучше! Заминок больше не будет! Пока отец Мартин пытается собрать какие-то доказательства ее невиновности, мы уже получим ее признание, которое будет внесено в протоколы суда. Этого более чем достаточно! Никакие доказательства не перевесят собственного признания ведьмы!
Ничего не понимающую Уллу стражники грубо выволокли из камеры, и она вновь предстала перед судом. Однако теперь ее привели не зал, а в какое-то мрачное плохо освещенное продолговатое помещение, с единственным окошком где-то под потолком. Дышалось тяжело - воздух здесь был спертый и душный. Пахло чем-то неприятным, как будто отбросами. В глубине мерцал огонь жаровни, и его отблески, казалось, облизывали с жадностью темные стены, выхватывая из мрака какие-то странные предметы и приспособления.
У входа ее ожидали двое – тот самый монах, буравивший ее пронзительными взглядами вчера и второй – тоже священник, что председательствовал на суде. Третьего, с которым был молодой человек, что приглянулся Улле, их не было. Она в страхе озиралась по сторонам в ожидании чего-то ужасного.
– Ну что ж… - раздался тонкий голос францисканца, - можно приступать! Давайте ее сразу туда. – И он показал рукой в сторону, где полыхала жаровня. Стражники подхватили едва державшуюся на ногах девушку и потащили ее в глубину помещения. Навстречу ей шагнул человек, которого она даже сначала и не заметила из-за его темных одежд, сделавших его неприметным на фоне черных стен. Увидев его лицо, Улла все поняла – это был палач!
– Приступайте! – Вновь прозвучал фальцет монаха. Она обернулась и увидела, что оба судьи уселись за стол, и к ним присоединился тот самый высокорослый детина, что вчера все записывал на процессе. Туповатый на вид парень ловко разложил все свои бумаги и письменные принадлежности, и теперь с вожделением и усмешкой поглядывал на несчастную. Преподобный Хемминг сидел с безразличным видом, а лицо францисканца исказила недобрая улыбка и его глаза загорелись адским пламенем. – Я же сказал: Приступайте! – Повторил он приказание палачу.