Проклятие рода
Шрифт:
Катарина испытывала ликование, детские мечты становились явью. Нет, сказочный принц не приплыл за ней, но корабль… главная мечта ее детских грез был настоящий. Облик принца в ее мечтаниях все время менялся, но паруса, несущие ее к счастью, присутствовали всегда.
Ее радость, немного смешивалась со странным чувством беспокойства, можно сказать страхом перед будущим, это было какое-то жгучее смятение, что охватывает душу при неотвратимых переменах судьбы, даже если сбываются и самые сокровенные детские грезы.
Приближался берег, и она уже видела толпы чужого ей народа, ликовавшего и подбрасывавшего вверх свои шляпы. Народа, повелительницей которого она должна была стать… Людскую толпу четко рассекала огороженная сверкающими латами воинов пустая полоса, видимо по ней ей предстояло пройти перед всеми до замка своего будущего мужа, своего повелителя.
Английские солдаты с трудом прокладывали путь повозке сквозь толпу тех, кто любым способом стремился попасть на берег и увидеть прибытие корабля с будущей шведской королевой.
– Да… - повезло нам… - Ворчал Томас грудью своего коня вспарывавший людской поток, струящийся им на встречу. Первым делом, надо было доставить домой раненную девушку с Бернтом, а потом уж искать самим пристанище и получать дальнейшие приказы.
Они все-таки пробились к знакомому дому на Купеческой улице. Слуги не ожидали возвращения госпожи, тоже почти все убежали встречать немецкую принцессу. Но кое-кто остался, и сейчас с причитаниями выносили из повозки раненную Уллу. Вдруг она попросила остановиться и рукой поманила к себе Гильберта. Молодой человек тут же откликнулся, подошел и нагнулся над девушкой.
– Как тебя зовут? – тихо, почти шепотом она спросила по-русски.
– Георгий! – так же тихо, одними губами ответил он ей.
– Боже! – ее глаза широко распахнулись и в них блеснули слезы. Она обхватила его голову и при всех, не стыдясь, поцеловала его. – Это он! Он! Я так ведь и думала… Святой Георгий! И Бернт ведь тоже Георгий… Это сама Богородица послала мне самого славного воина небесного… - Любава закрыла глаза и мысленно представила Святой образ Богоматери, и молилась, молилась ему…
Гилберт растерялся от этого прощального поцелуя и стоял столбом, глядя, как слуги уносят его любовь… Сердце готово было взорваться от радости, ведь это был поцелуй ее любимой! Уже в дверях, Улла снова попросила слуг остановиться, приподнялась на одном локте и сказала уже по-шведски:
– Приходи Гилберт! Я буду ждать тебя…
Захотелось взлететь куда-то высоко, кружить над крышами домов, над башнями замков и шпилями соборов, распихивать руками облака, кувыркаться от счастья среди птичьих стай, падать камнем вниз и снова взмывать в небо… Хотелось кричать на весь белый свет:
– Я люблю ее! Я люблю…
– Гилберт! – Вернул его на землю голос доминиканца. – Да, Гилберт! – Вторил ему Томас. – Нас ждут с тобой в замке! У нас еще есть дела, прежде чем капитан прикажет подобрать тебе латы и оружие. Надо разобраться с этим псом, что скулил всю дорогу, валяясь на дне нашей повозки. – Солдат имел в виду преподобного Хемминга.
– Правда, Гилберт. – Подтвердил слова солдата отец Мартин. – Нам следует найти кого-то, кому мы можем поведать о своих скорбных делах, передать арестованного, а дальше все в воле Божьей. Ты направишься к Уорвику, я займусь судьбой Андерса, заодно мне станет ясно и в отношении собственной персоны.
– Сегодня наша задача не из легких… - Покрутил головой Томас. – Двинемся к замку, там наверняка встретим кого-нибудь из наших парней, они подскажут.
Им повезло. Еще не дойдя до замка, они натолкнулись на Олафа Петерссона, как обычно одетого во все черное. Советник короля быстро выслушал немногословный, но изобилующий конкретными фактами рассказ доминиканца, задал несколько уточняющих вопросов, бросая косой взгляд на переминавшегося с ноги на ногу бывшего священника из Моры, который порывался тоже что-то сказать, но Петерссон показал знаком, что ему неинтересно его мнение. Затем советник посмотрел на англичанина:
– Это так?
– Истинная правда, милорд! – Томас ударил себя в грудь железной перчаткой.
– Я не милорд! – Хмуро заметил Петерссон.
– Извините, сэр! – Поправился солдат.
– Сейчас Густав встречает свою невесту. Со свадьбой он откладывать не собирается, но думаю, что уделит вам пару минут. Его явно заинтересуют известия из Моры. Кстати, вы не встретили сборщиков налогов, что были направлены туда?
– Отряд немецких ландскнехтов проследовал мимо нас. – Ответил Томас.
– Н-да… - покачал головой Олаф, - следует ждать волнений… Они так легко не отдадут свои колокола… Ждите возле церкви, я постараюсь все ему передать! – Черная фигура советника уже стремительно удалялась от них. Его узнавали в народе и то ли из-за почтения, то ли из-за страха, но расступались даже быстрее, чем перед солдатами короля.
Шум стал приближаться, и это означало, что принцесса прибыла, и свадебный кортеж направлялся к замку Тре Крунур. Появление разноцветных плюмажей, блеск начищенных лат охраны передовых шеренг, сверкающих в лучах сентябрьского солнца, рев труб, визг шотландских волынок, гроход стальных солдатских сапог и восторженные крики толпы производили неизгладимое впечатление.
Кортеж проходил мимо церкви, и путешественники заметили и самого Густава на огромном черном коне, и принцессу, совсем юную девушку, выглядевшую несколько испуганно среди такого количества людей.
С правого фланга кортежа шли англичане. И Уорвик, возглавлявший свой отряд, приветливо махнул рукой старым знакомым, но покидать строй он не имел право, поэтому жестами показал, что будет ждать их в замке. Рядом с Густавом мелькнула черная сутана Петерссона. Король нагнулся с коня, слегка замедлив движение кортежа, выслушал советника, кивнул головой и, показав всем, чтоб двигались дальше, повернул в сторону церкви.