Проклятие ульфхеднара
Шрифт:
Что же, теперь совсем касаться не станет? Неужто простил ей встречу с Хаконом и сам теперь терзался вспышкой страшной ярости, которая едва не заставила его сделать большую глупость? Может быть. Скоро это уже станет совсем неважно. Все вокруг так и замерли, прислушиваясь к их тихому разговору. А после, как Ингольв встал, снова зашевелились.
— Нам нужно собираться. Хоть день, хоть на два — сколько потребуется — но мы проведём вне стен этого дома, — роняя каждое слово, будто осколки, распорядился Ингольв. — Всем надо набраться сил.
Асвейг сжала пальцы в кулаки. Вот так, одним взмахом они снова перерубили протянувшуюся было между ними нить. Сколько их норны не плетут, а они всё рвутся. И новые оказываются ничуть не прочнее старых. Ох, не должна была она попасть в этот мир, должна была в своём остаться, да видно, её не спросили, когда решили, что так удастся спасение от смерти обрести.
— Уже начался месяц Видара. Думаешь, успеешь вернуться в такой срок? — Эльдьярн скрестил руки на груди. — До Тилды идти далеко.
— Я провожу вас туда, — бросил викинг, даже не глядя на него. — Что будет дальше с вами — не мои заботы, а со мной — не ваши.
— Вот ты как заговорил, — угрожающе напрягся великан.
Уж неизвестно, какая обида его вдруг разобрала. То ли за Асвейг снова серчать начал, то ли не оправдался в неких ожиданиях, которые на Ингольва возложил. Но и между ними снова залегла прохлада, которая пропала было за время общих невзгод. Лейви закатил глаза, что-то буркнув себе под нос, и отвернулся. Он-то ни с кем на памяти Асвейг больно не цапался. Нрав у него такой. А Ингольву и правда — только повод дай, чтобы разругаться с теми, кто недавно ему другом был. Да и Эльдьярн не лучше.
— А что? — в очередной раз огрызнулся викинг. — Разве это всё непонятно было с самого начала?
Их перепалка могла вспыхнуть ещё жарче, да только дверь в дом распахнулась и обрисованная серым светом дождливого дня в проходе показалась фигура Хакона. Он прошёл внутрь, откидывая от лица влажные волосы. Взглянул на Ингольва, который невольно шагнул ему наперерез.
— Как ты, Асвейг? — повернулся к ней, не одарив викинга достаточным вниманием.
— Милостью Фрейи уже лучше, — она от неловкости дёрганым жестом разгладила платье на коленях.
— Выйдите все, — приказал конунг. — Не надо так на меня зыркать, Ингольв. С тобой я поговорю потом. И выслушаю всё, что ты захочешь сказать.
Лейви и Змей едва не силой вытащили того наружу. Эльдьярн помог выйти Рагне, которая, хоть и не вернула ещё былых сил, но восстанавливалась, кажется, гораздо быстрее остальных.
— Зачем ты их выгнал? — Асвейг и хотела бы встать, но понимала, что сейчас у неё это вряд ли выйдет.
Но только невыносимо сильно хотелось отойти от Хакона хоть на шаг дальше. А он, наоборот, приближался. Постояв немного рядом, сел.
— Я знаю, что вы скоро уйдёте отсюда, — он заглянул ей в лицо, склонив голову набок. — И хочу предложить тебе остаться.
Она медленно повернулась к конунгу, лихорадочно раздумывая, что ответить. Дыхание сбилось, а внутри снова поднялась муть. Асвейг прижала ладонь к губам, боясь, что сейчас её просто вырвет прямо Хакону на колени. Он схватил её за плечо, стиснул сильно, но не до боли, поддержал.
— Я не могу. Мне нечего здесь делать, конунг. Я всегда была чужой в Скодубрюнне. И самое моё большое желание — никогда больше сюда не возвращаться.
Знал бы он, с каким трудом дались ей эти слова. С каждым в груди колыхалась опасная дурнота. Асвейг медленно втягивала воздух, пытаясь успокоить эту бурю.
— Если ты боишься Мёрд… — Хакон дёрнул желваками, упомянув её имя. — Я отошлю её. Отошлю и разорву наши узы. Она и так доставила мне много унижения и хлопот. Она родила ребёнка от него, — он качнул головой в сторону двери.
— Ребёнка? — глупо переспросила Асвейг, будто в этом было что-то странное.
Но такое простое известие стянуло всё нутро колючей лозой.
— Ну, не зверёныша ведь, — конунг мягко улыбнулся. — Хотя я не удивился бы, если от Ингольва она понесла бы волчонком. Мы терпим друг друга, но когда-то это закончится.
— Дело не в Мёрд, конунг, — Асвейг скомкала подол в мокрых от холодной испарины ладонях. — От меня тоже бывает много хлопот.
Хакон понимающе кивнул.
— Сейчас о тебе много болтают. После того ритуала. Люди впечатлены, но некоторые — испуганы. Слухи пойдут по другим землям. Тебя уже называют сейдконой. И только я смогу защитить тебя и убедить всех, что ты не опасна. Когда женюсь.
Его ладонь скользнула вверх, легонько прошлась по шее. Ласковое прикосновение — такое, будто Асвейг и правда была важна ему — разбежалось по всему телу тёплым покалыванием. Она немного откинула голову, подчиняясь памяти о близости с ним.
— Раз я сейдкона, то могу только навлечь на тебя гнев народа, — Асвейг всё же взяла себя в руки и отстранилась от руки конунга. — У меня своя дорога, Хакон. И лучше, если она проляжет подальше от твоей.
— А Ингольв? Он не боится гнева людей? — конунг едко улыбнулся. — Или ты не дорожишь им?
— Ингольв выполняет договор. И как только он завершится, мы разойдёмся в разные стороны, — Асвейг сама поразилась тому, как холодно прозвучали эти слова. — Мы все выполняем некий договор. Тебе не кажется?
Хакон дёрнул уголком рта.
— Не всё меряется договорами и судьбой, Асвейг. Жаль, что ты отказалась. В какой-то миг я подумал, что что-то может получиться. У нас. Я накажу Мёрд за то, что она сделала. Просто знай.
Он напоследок коротко сжал ладонь Асвейг в своей и покинул дом. Ещё долго никто не возвращался, послышались резкие голоса. Ингольв требовал ответа за содеянное женой конунга. А Хакон, тоже разозлившись, отвечал, что не станет выносить это дело на тинг, но обещает, что Мёрд получит своё. В конце концов, они устали кричать друг на друга.