Проклятые вечностью

Dragoste

Но ведь была еще и Алира; ее природное коварство могло, пожалуй, соперничать лишь с ее эгоизмом. По прошествии веков граф уже не мог точно сказать, чем его привлекла эта рыжеволосая гарпия: то ли взрывным темпераментом, то ли умением доставлять ему удовольствие, — как бы то ни было, она стала очередной победой, которая не принесла ему ни радости, ни покоя, ни умиротворения.

А теперь на его пути встала Анна, как восставший призрак из прошлого, пробуждая в нем давно забытые воспоминания. Девушка обещала стать достойным соперником, оттого желание сломить ее все больше завладевало его мыслями. В ней поразительным образом сочеталась мужественность и женская слабость, сила воли и красота, страстная натура и холодный

разум, правда эмоции зачастую брали над ним верх, выпуская на свободу огонь, бушевавший в ее трепещущей душе.

Аккуратно повернув ее голову, он наклонился к кровоточащей от укусов ранке. Судя по всему, с момента «поцелуя» прошло уже несколько часов, но кровь не желала сворачиваться, предательски покидая вены девушки. Отерев пальцами выступившие на шее красные капли, вампир прикоснулся к ним губами, будто смакуя солоноватый вкус крови. Чувство голода непроизвольной судорогой свело его живот, манящая близость человеческого тела опьяняла хлеще крепкого алкоголя. Усилием воли поборов в себе это неконтролируемое желание, Дракула взял Анну на руки и переложил на жесткий лежак, стоявший у самой стены.

— А времени у тебя меньше, чем я думал, — прошептал он, убрав с лица растрепавшиеся локоны. Когда холодная рука коснулась ее лица, Анна будто вышла из состояния беспамятства — это легкое прикосновение будто отрезвило ее, но лишь для того, чтобы наградить очередным приступом нестерпимой боли, затуманивающим взгляд. Из-за белесой пелены начал медленно проступать темный силуэт, но, как ни силилась девушка разглядеть его черты, они неизменно расплывались, терялись в безмолвной пустоте комнаты.

— Что со мной? — прошептала она, импульсивно коснувшись его руки. Девушка не знала, кем был этот таинственный незнакомец, но, раз судьба привела его сюда, чтобы разделить с ней последние минуты жизни, она примет этот дар с благодарностью, ибо больше всего она боялась уходить из этого мира в одиночестве. Теперь же его присутствие вселяло в нее силы, и в эту самую минуту ей было безразлично, был ли он посланником небес или вестником ада, прилетевшим за ней на черных крыльях. Он стал для нее своего рода маяком; проводником, чья рука связывала ее с жизнью, в то время как смерть, лица которой она была неспособна различить, костлявой рукой тянула ее за собой во мрак неизвестности.

— Ты умираешь, — коротко ответил мужчина, стараясь не упустить даже малейшего изменения выражения на ее лице. Ощущение ее маленькой ладошки, заключенной в его руке наполняло его необъяснимым чувством; по какой-то неясной причине он не хотел ее отпускать, хотел вырвать это трепещущее создание из цепких лап смерти.

— Что ж, всех нас ждет одна и та же ночь, и лишь бессмертная душа стремится к свету, — превозмогая боль, прошептала она. Признаться, Дракула был поражен отвагой этой девушки: она была еще столь молода и неопытна, но принимала неизбежность смерти подобно ветхому старцу, а ведь впереди у нее мог быть не один десяток лет. И это поведение пробуждало в нем живой интерес, делая его похожим на археолога, нашедшего сокровище. Вампир даже позабыл о том, что явился сюда с одной лишь целью: узнать, куда увезли монстра Франкенштейна. Не думал он и о том, что сейчас находился в самом сердце вражеского логова, рискуя если не своей жизнью, то, во всяком случае, свободой — все это будто отступило на второй план, сдавая позиции перед хрупкой девушкой, старавшейся героически принять позорный для ее рода уход в небытие.

— И ты не боишься? Стоит ли торопиться к бессмертию души, если оно начинается смертью? — склонившись к ее уху, прошептал он. Его губы были настолько близки к шелковистой коже, что мужчина ощутил манящее тепло, наполнявшее все его тело. С горечью признаваясь себе, что с тех пор, как он переступил порог вечности, ему не доводилось испытывать ничего подобного.

— Разве страх

перед смертью поможет ее избежать? Разве дано кому-то обмануть судьбу? Нет! Боится смерти лишь виновный; мудрый принимает ее без сожаления, ждет, как давнюю подругу; храбрый — с обнаженным мечом в руках бросает ей вызов, зная, что неминуемо потерпит поражение; а измученный страданиями — призывает ее, как благородную спасительницу.

С этим высказыванием он мог поспорить — возможно, и ему когда-то суждено обратиться в прах, но Дракула уже прошел по этому мрачному пути и смог переродиться. Стоя лицом к лицу со смертью, сумел ее обмануть и согласится вернуться в чистилище адских душ лишь тогда, когда будут сняты семь печатей и всадники Апокалипсиса с шумом проскачут у его ворот.

— И как хочешь ее встретить именно ты? — проговорил он, но этому вопросу суждено было остаться без ответа. Мимолетный проблеск сознания растаял в мрачной обреченности, которой пропитался даже воздух в этой комнате. Анна вновь погрузилась в беспамятство, ибо костлявая старуха в черном саване сильнее притянула ее к себе. — Нет в смерти никакого благородства! Она всегда позорна и коварна, и, поверь, у этого коварства нет пределов. Если хочешь бросить ей вызов — живи!

Вампир выпустил из ладоней ее пылающую руку и направился к выходу, но, едва ухватившись за дверную ручку, застыл, будто какая-то невидимая сила по необъяснимым причинам тянула его назад.

«Влад, ты становишься слабым и сентиментальным, вот, Дьявол!» — обругал он самого себя и присел на край кровати, где на смертном одре лежала женщина, сумевшая его поразить не только своей красотой, но и смелостью.

Несколько минут он сидел в молчании, будто ведя войну с собой. В этот момент у него был вид человека, который пытается решиться на судьбоносный шаг, но искренне сомневается в правильности этого поступка. Но, все же поднеся к зубам запястье, он надкусил бледную кожу — алая кровь небольшой струйкой хлынула из его вен, заливая одежду девушки.

— Это не жизнь, а всего лишь шанс! Сейчас только ты можешь решить свою судьбу: вернуться назад, уйти вперед или умереть! Для кого-то это величайший дар, для кого-то — проклятие, для одних — мед, для других — яд! Выбор за тобой: либо тепло и свет рая, либо огонь и зной ада, либо мрачная неизвестность чистилища! Мне этого права не дали, — с этими словами он поднес к ней окровавленное запястье, живительная жидкость коснулась ее губ, разливаясь по подбородку. Анна закашлялась, но не смогла найти в себе силы оборвать эту незримую нить, которая доказывала ей то, что она еще была жива. Чувствуешь боль — значит живешь, если кашляешь — можешь дышать.

Вскоре живительная кровавая струйка иссякла, затянувшись тонким слоем кожи. Несколько минут вампир выжидающе смотрел на девушку, пытаясь различить в ее состоянии какие-то метаморфозы, но Анна находилась все в той же предсмертной агонии, устремив невидящий взор к эфемерным небесам. Ее губы еле шевелились, будто бы она читала последнюю молитву, все дальше отходя во мрак.

— Что ж, ты сделала свой выбор! — проговорил он, наградив ее прощальным взглядом. Медлить было нельзя: он и так слишком задержался под этой крышей, а время неминуемо продолжало свой бег. Переступив порог комнаты, которая на короткий миг заменила ему целую вселенную, вампир с тяжелым сердцем направился наверх, всеми силами желая вырваться из этого проклятого места. Легкое движение внизу говорило о том, что стражи покинули свой пост. Выглянув в окно, Дракула увидел, как к парадному входу подъехал груженый экипаж, из которого выгрузили большой деревянный ящик, похожий на гроб. Что ж, разбираться с этой загадкой не было ни времени, ни желания, поэтому, радуясь тому, что день выдался дождливый, Дракула скользнул наружу, подставляя лицо холодному ветру, который на этот раз уже не смог снять тяжелый камень с его груди.