Проклятые вечностью
Шрифт:
С этими тяжелыми мыслями, откинувшись на небольшой кушетке, плененный усталостью и ожиданием, Карл погрузился в беспокойный сон, то и дело возвращаясь мыслями к своим товарищам, боровшимся с судьбой в самой жуткой из темниц, когда-либо придуманной высшими силами.
***
Чистилище, открывшееся их взгляду, представляло собой огромный остров посреди океана Бытия. То и дело к его скалистым берегам причаливали челны, привозившие новые души, успевшие покаяться в своих грехах. Ступая по каменистой земле, они, проходя сквозь очищающее пламя, на коленях поднимались на гору Раскаяния, взывая к
– Нам туда! – указывая на вершину горы, произнес Дракула.
Анна проследила взглядом за его рукой, вцепившись в плечо графа, чтобы не потерять равновесия, настолько потрясло ее ужасающее зрелище.
Пред ними простиралось нескончаемое огненное месиво: языки пламени, высокие как башни замка, оставляли свои смертельные поцелуи не только на каменной лестнице, спиралью поднимающейся к обители раскаяния, но и на ногах грешников, поднимающихся на вершину. Невольно принцесса задумалась о том, что Чистилище, открывшееся им, не многим отличается от канонического ада, которым с детства пугают католиков. Разница заключалась лишь в том, что муки чистилища заканчивались в тот момент, когда души поднимались на последнюю ступень, а дальше было лишь бесконечное ожидание, лишенное надежды. В этом и крылся замысел Создателя: лишь сумевшие сохранить веру получали билет на небеса.
– Это ужасно, – прошептала Анна, проследив взглядом за поднимающимися душами. Взгляд застыл на гипнотизирующем пламени, не привычном для человеческого взгляда. Оно было не оранжево-красным, как в мире людей; не зеленовато-желтым, как в обители падших; оно фиолетово-черным, как ночные небеса. Поразило принцессу еще и то, что вокруг царила мертвая тишина: ни завывание ветра, ни стенания грешников, ни потрескивание огня не смели нарушить безмолвия этого места.
– Почему они молчат? – проговорила Селин, наблюдая за тем, как несчастные, объятые священным огнем, карабкались в гору по крутой лестнице. Одни двигались быстро, перешагивая через несколько ступенек, другие, напротив, постоянно падая назад, оступаясь, поднимались со скоростью раненой черепахи. Многие несчастные были с головы до пят, будто в черные саваны, окутаны языками огня, у других же горели только руки или ноги. Видимо, величина огня определялась тяжестью греха. Чем больше пороки, тем сильнее пламя, сжигавшее их.
– Они молчат потому, что знают: кара заслужена, – пояснил Ван Хелсинг, ступая вперед. Тлетворный запах горелой плоти ударил в ноздри, заставляя тошнотворный ком подступить к горлу. Тряхнув головой, чтобы отвлечься, Гэбриэл продолжил: - Чистилище – темница для тех, кто на самом деле раскаивается в своих поступках. Они по собственной воле платят такую цену за избавление от грехов, ибо огонь выжигает из них скверну.
— Даже не знаю, что страшнее: это или ад! — проговорила вампирша, не решаясь последовать примеру Гэбриэла. Причина была проста: вампир, прошедший кровавое крещение был истинным воплощением греха. Пройти по этой дороге, означало заживо сжечь собственную душу.
— Но почему одни вынуждены быть здесь, а другие в преисподней? — проговорила Анна.
— Потому что грешники ада раскаиваются только из-за тяжести наказания. Не будь его — не было бы и покаяния, — проговорил граф, понимая какой тяжелый путь предстоит пройти
Ван Хелсинг озадаченно посмотрел вверх, пытаясь найти слова утешения для своих спутников, но в голову не пришло ничего, кроме правды.
— Я думаю, что скорость подъема экспоненциальна тяжести греха, — проговорил охотник.
— Другими словами: чем больше грехов, тем дольше подъем! — обреченно выдохнул граф. — Проще было остаться в аду. И все же… сколько?
— Одни на это тратят несколько минут, другие — вечность! — ответил Гэбриэл. — Но учитывая то, что наш черед еще не пришел, я думаю, что мы сможем воспользоваться правом льготного подъема.
— Это как? — произнесла Селин, наблюдая за мужчиной, оступившимся о пылающую ступеньку и покатившимся вниз. Пролетев несколько пролетов, его придержала девушка, облаченная в тогу черного огня.
Помогая ему подняться, она опустилась на ступеньку, но потом, пожертвовав собой, стала подниматься быстрее.
— По тропе Серафимов, объятой ангельским огнем. Ей пользуются лишь хранители. Надсмотрщики чистилища, если можно так сказать. Простым смертным эта дорога неведома.
— И чем она отличается от этой? — поинтересовался граф.
— Жарит сильнее, — нервно ухмыльнулся Ван Хелсинг. — Зато путь значительно короче.
— Знаешь, я предпочитаю мясо с кровью, — усмехнулся вампир, устремив свой взгляд к самой вершине горы, наблюдая за женщиной, которая, почти добравшись до заветной цели, поскользнулась и полетела вниз, начиная свой подъем с самого начала.
— Боюсь, у нас нет времени на то, чтобы удовлетворять твои пищевые предпочтения, — фыркнул охотник.
— А дальше что? — не удержалась принцесса, вставая между мужчинами.
— Для каждого свое: одни по лестнице из света поднимаются на небеса, где их ждет вечная благодать, другие, как многие поколения твоих предков, — он многозначительно посмотрел на Анну, — ожидают высшей справедливости в камерах.
— Выходит, я встречусь с ними? — в страхе произнесла она, склонившись под тяжестью этой истины. Больше всего она страшилась осуждения своих родных, и судьба, в насмешку, забросила ее на нескончаемые просторы Чистилища.
— Это вполне вероятно! — кивнул Ван Хелсинг.
— Я не могу… не пойду, — заливаясь слезами, шептала она, отступая к краю обрыва. — Они не простят… не простят.
— Анна, — проговорил вампир, обхватив ее плечи. — Сейчас выбора у тебя нет. Ты должна!
— Нет! — искоса поглядывая в темные воды океана Бытия, твердила Анна. Если бы граф вовремя не подхватил ее, девушка бросилась бы в эту пучину, навсегда поглотившую ее душу.
— Анна, от судьбы не уйдешь! — прошипел вампир, хватая принцессу за руку.
— Он прав, — подтвердил охотник. — Теперь иного пути для нас нет.
Обойдя гору, они остановились около небольшой тропы, уходящей вниз. Каменистая змейка пылала золотым пламенем, таким жарким, что даже находясь в полусотне метров от него, они чувствовали нестерпимый зной, заставляющий кожу дымиться.
— Там кто-то есть! — прошептала Селин, глядя на вырисовывающийся из огня ангельский силуэт.
— Этот путь хранят ангелы. На другом конце нас встретит Адониэль! — проговорил Ван Хелсинг.