Проклятые вечностью

Dragoste

– Ваше здоровье! – поднимая кубок над головой, произнес граф, поднося сосуд к губам, но, встретившись с торжествующим взглядом Адониэля, замер, не сделав ни единого глотка. Какая-то необъяснимая горечь подступила к горлу, а сомнения поселились в сердце. Молча он отставил сосуд в сторону, пытаясь разгадать истинные намерения Создателя.

Грехи… За его спиной проливались реки крови, едва ли он сможет их искупить, испив из священного сосуда. Только смертью и адскими муками можно было смыть с него пятно порока. Сейчас вампир понимал это со всей ясностью, на которую был способен. Едва ли прочие беглецы из ада многим отличались от него. Нет, замысел Создателя был

тоньше, изощрённей… или же, наоборот, проще!

– Что? Что случилось? – произнесла Анна, не понимая причины в поведении своего избранника.

– Не тот сосуд. Здесь дело не в грехах. За свою жизнь человек совершает их слишком много, в праве ли он судить о тяжести каждого из них? Не думаю. Для этого есть судный день! Ведь так? – Девушки застыли в молчании, боясь сбить его с пути верных мыслей. – Так какую чашу выбрать? Может, дело не в грехах, а в самих кубках. В материале, из которого они сделаны, или же в содержании?

Дракула осмотрел чаши: среди них было две дубовые, две оливковые, две терновые, в каждой паре лежало по серебряному и золотому ключу, а так же одна меньшего размера, сделанная из кипариса с медным ключом внутри. Все эти деревья почитались, как священные во многих мировых религиях, и христианство было не исключением.

– Часы тикают! – произнес Адониэль. – Выбирай!

– Неопалимая купина! – прошептал граф сам себе, вспоминая притчу о несгорающем терновом кусте, в котором Бог явился Моисею. Тогда Творец воззвал к пророку, призывая его отправиться в странствие по пустыне в поисках Земли Обетованной. Сказка, старая как мир, может ли она быть правдой! Сейчас граф готов был поверить в любую небылицу.

– Что? – переспросила Анна, пытаясь запрыгнуть в лодку его мыслей.

– Терновый венец! – не обращая внимания на нее, шептал он, поглядывая на неподвижного охотника.
– Слишком много внимания Всевышний уделяет этому материалу, - пододвигая к себе две терновые чаши, проговорил вампир. – Есть древняя легенда о первом чуде, совершенном Христом во время брачного пира в Кане, что недалеко от Назарета.

– Ты говоришь о…

– О превращении воды в вино! – оборвал ее граф. – Богословы верят, что этим действием Иисус освятил таинство брака, но не многие знают о том, что в тот день он испил вино из терновой чаши, впоследствии ставшей одной из ценнейших реликвий христиан.

– Ты хочешь сказать, что одной из этих чаш касались губы Христа? – не веря своим ушам, произнесла Анна.

– Именно!

– Неужели в этой темнице находится Святой Грааль? – не сдерживая восторга, произнесла Селин. Ангел, до этого хранивший молчание, не сумел сдержать презрительной ухмылки.

– Скажу откровенно: твои познания Священного Писания меня удручают, – фыркнул граф, не сводя глаз с чаш-близнецов, которые отличались, пожалуй, лишь печатями порока, вырезанными на них. – По легендам из Святого Грааля Иисус вкушал на Тайной вечере, позднее в него собрали кровь распятого Христа и вывезли на континент. А это другая чаша… менее известная, но не менее ценная.

– Но которая из двух?

– Я думаю, эта! – произнес вампир, выбирая чашу с серебряным ключом внутри. – Серебро издавна считалось среди людей благородным, белым и чистым металлом, обладающим обеззараживающими свойствами. Не случайно его избрали главным оружием в битве с такими, как мы.

– Ты уверен? – с волнением спросила Анна.

– Есть только один способ это проверить! – он поднял чашу, собираясь сделать глоток, но принцесса вцепилась в его руку, не в силах отпустить. Она боялась, что он ошибся, боялась, что на этот

раз смерть не упустит его из своих лап. Теперь она готова была признаться и ему и всему миру в том, что боится потерять его.

– Нет… а если…

– Я думаю, что хуже ада, в котором мы оказались, быть ничего не может. – Дракула поднес чашу ко рту, делая один-единственный глоток, но губ коснулась не вода, а крепкое вино – кровь Христова, как называли ее на причастии.

Триумфальная улыбка осветила его лицо. Еще раз взглянув на чашу, вампир увидел, как с нее исчезла порочная резьба, осталась лишь отполированная до блеска гладь, в которой предательски мерцало пламя факелов. Получилось! Может, действительно, их избрали для чего-то большего! Потянув за цепочку, мужчина достал серебряный ключ, оставивший на его руке ожог.

– Что ж, я думаю, – вампир взглянул на Адониэля, кидая ему ключ, – в этой битве победа за нами.

Серафим одарил его презрительным взглядом, открывая врата.

– Нет худшей союзницы, чем удача. Она изменит вам в час, когда будет нужна сильнее всего! Это еще не выигранная война, – в тон ему произнес ангел.

– Но все же, выигранная битва лучше поражения, – усмехнулся граф, которого переполняло чувство гордости за себя и радость от триумфа над ангелом.

Путники уже собирались переступить алмазный порог, когда силуэт небесного стража предстал пред ними во всем своем величии.

– Что еще? – с раздражением бросил вампир.

– Чистилище – обитель кающихся. Ни один из вас не сможет попасть в этот мир без покаяния. В каких грехах вы готовы исповедаться? Что гнетет Ваши души? Хотите ли вы отпущения? Для этого я послан сюда. Итак…

Ангел грациозно подал руку Анне, стоявшей поодаль от остальных. При одной мысли о Чистилище ее охватывал суеверный страх, так в довершение ко всему, сейчас она должна была первой вывернуть свою душу, чтобы пересечь грань, разделяющую два загробных мира. Девушка прикрыла веки, вложив ладонь в руку Адониэля. Тут же по телу разлилась приятная нега, которую способен подарить лишь телесный поцелуй ангела.

– Итак, в чем ты хочешь покаяться, дитя?

И действительно, в чем? Не так давно она всей душой жаждала высшего прощения и теперь, когда получила реальный шанс на искупление, не могла проронить ни слова. Ее глодали лишь два греха: убийство мальчика в порыве кровавой жажды и предательство семьи. Не проходило дня, чтобы она не корила себя за первое, а вот второе, похоже, она смогла себе простить, именно поэтому принцесса боялась переступить алмазный порог. Больше всего Анна страшилась встречи со своими предками, которые были обречены на вечное заточение в Чистилище из-за того, что их нерадивая родственница полюбила злейшего врага, презрев священные клятвы. Девушка всей душой стыдилась этого поступка, но уже не могла отречься от своих чувств к вампиру. Кровь и любовь навеки соединили их души, поэтому если Дракуле суждено отправится в ад – она последует за ним.

Неуверенно оглянувшись на графа, принцесса увидела в его взгляде молчаливое смирение. Он все понимал – не мог не понимать, но и помешать ей был не в силах. Анна знала, что ее покаяние воздвигнет между ними непреодолимую стену, оставив их души томиться в разных мирах. Ее до скончания веков заточат в Чистилище, а вот ему путь в ад был давно заказан. Смерть навеки разлучит их, а короткое бессмертие будет отравлено горечью ее поступка, ибо покаяние означало бы сожаление о содеянном: о любви, о страсти, о духовной близости. Обо всем, что произошло меж ними за столь короткое время. Жалела ли она об этом теперь?