Проклятые вечностью

Dragoste

На моих плечах лежит куда более ужасная тайна, настолько ужасная, что я взял на себя самый страшный из грехов. Я убил невинных людей, знавших о ней! Судьба сыграла с нами злую шутку. Лежавшая на сносях княгиня Елизавета разрешилась мертвым ребенком, поставив под угрозу продолжение нашего рода, тогда я решил поменять детей, выдав мертворожденного ребенка за ребенка почившей Изабеллы, а ее детей забрал на воспитание к себе, сообщив всем, что княгиня произвела на свет близнецов. Это был великий грех, который я никогда не смогу смыть со своей души, но на этом история не заканчивается.

Назревала война, война великая по своей сути,

но скрытая от глаз непосвященных, война между светом и тьмой, между людьми, оборотнями и вампирами. Желая уберечь свою семью, будущее которой текло в жилах каждого из наследников, я решил отправить вас в разные уголки страны, укрыть от всего ужаса, который окружал нас. Я хотел уберечь Вас от Вашего отца, а потому ты отправилась в замок в Бухаресте, мой внук в замок Бран, а Маргарета, твоя сестра-близнец, вместе с Елизаветой направилась в ее наследные владения в Венгрии, но по дороге произошло непоправимое.

Карета, двигавшаяся через Трансильванские леса, не успела в срок добраться до ближайшего поселения и попала в засаду оборотней. Это была кровавая резня, унесшая жизни эскорта, княгини и твоей маленькой сестры. Когда несколькими днями позже мы нашли их изувеченные этими нелюдями тела, нам некого было спасать. Все они пали в неравной схватке с этим зверьём.

Вскоре судьба явила нам новые испытания, и, не успев закончить траур по Елизавете и Маргарете, мы похоронили твоего брата, скончавшегося от холеры месяцем позже. Проклятие существует, и оно неотступно следует за нами, и, лишь убив того, кто навлек на нашу семью подобные несчастья, мы сможем искупить вину, а наши души обретут покой. Поэтому тебе, единственному лучику света, разгоняющему мрак нас окруживший, во имя спасения собственных детей я завещаю выполнить эту богоугодную миссию и сохранить эту ужасную тайну.

Любящий тебя, Валерий».

Прочитанное ввергло Анну в такой шок, что она никак не могла найти в себе силы вернуться к дневнику. Всю жизнь она считала себя потомком древних князей, а оказывается, весь ее род идет от кровосмесительной связи брата и сестры, причем связь эта была насильственная и порочная. Они были нечисты с самого начала, а потому оказались прокляты Богом, и всему виной была эта грешная страсть. Вот она, истинная причина этой розни и этой ненависти. Вот почему Дракула всегда пытался увести этот разговор в сторону, когда она желала расспросить его о прошлом.

Немного придя в себя, Анна вновь обратилась к дневнику, пытаясь проникнуть в душу Элены, которой было намного сложнее принять эту истину. Ведь принцессу с Дракулой разделяли четыреста лет, разбавивших кровь в венах настолько, что даже самый чуткий вампир не почувствует их родства, а Элена была его дочерью, которая, к тому же, не испытывала ни малейшего желания воевать со своим родителем. Ее боль была куда сильнее, а долг давил на ее плечи куда большим грузом, поэтому, перевернув страницу, девушка возвратилась к чтению, с душевным трепетом вникая в каждое слово.

«Несколько дней я не могла прийти в себя после прочитанного. Это было невыносимо, всю жизнь я считала своей матерью княгиню Елизавету, а теперь весь мир перевернулся, а прежние убеждения развеялись в прах. Какая-то часть меня до сих пор отказывается признать эту истину, а другая разрывается от боли. Теперь я познала истинный ужас, ужас, который охватывает человека в час, когда он должен сделать свой выбор.

Любой, кто горел в испепеляющем пламени любви,

поймет моего отца, поймет его поступок, хотя вторая половина души, будет осуждать его. Это происходит и со мной. Порой я задаюсь вопросом о том, смогла бы я отказаться от своего возлюбленного мужа, узнав о том, что мы с ним кровная родня. И понимаю, что не смогу, точно так же, как не смог он, но отец пошел в своем решении до конца, не сумев простить Валерия за обман и убийство любимой, он вампиром вернулся в этот мир. Его глаза также застилает ненависть, а душу — мрак, который тот заливает кровью. Такая трагедия не может вызывать ненависть, она вызывает лишь боль, безысходность и страх».

О, как права была Элена, как мудра была, несмотря на то, что в тот момент прожила столько же зим, сколько прожила Анна, но сколько было милосердия, добра в этой женщине. В ней не горел тот огонь, который она часто замечала в душе Дракулы, в ней не было того пламени, который жил в душе Анны, характер она явно забрала у своей матери. Теперь-то принцесса знала о том, кто такая Изабелла, и оттого сердце у нее сжималось в невидимых тисках, готовое в любой момент вырваться на свободу неконтролируемым рыданием.

Бегло просмотрев еще несколько страниц, на которых Элена описывала свои душевные муки, сомнения и свои страхи, принцесса остановилась на записях, сделанных спустя несколько месяцев после описываемых событий.

«Трансильвания. Родовой замок в Васерии. 2 сентября 1482 года.

Все мои уговоры оказались напрасны. Следуя данной клятве, мой муж вместе с отрядом добровольцев решил найти логово Дракулы и уничтожить вампира, держащего в страхе все окрестные селения. Удел мужчин — война, а женщин — ожидание, но что может быть страшнее дурных предчувствий, рождающих в сознании пугающие ведения? Я вижу приближение крушения, я боюсь той жизни, что нас ждет. Я боюсь лжи, предательства и лицемерия. Я боюсь навеки потерять тех, кто завладел моим сердцем».

«Трансильвания. Замок Поенари. Запись сделана на берегу Арджеша. 14 сентября 1482 года.

Оседлав черных коней, мы с мужем выехали из крепости и поскакали в Поенари, именно оттуда он планировал начать свое опасное предприятие, ибо в документах из Ватикана говорилось, что это убежище находилось высоко во льдах, а оттуда было проще всего добраться отрогов гор. Вначале наш путь пролегал вдоль берега Арджеша, затем мы въехали в лес, где стволы и ветви лиственных деревьев перемежались с зеленой хвоей сосен. В воздухе пахло дымом и приближающейся грозой.

— Дальше мы поедем одни, — проговорил мой возлюбленный супруг и, поцеловав меня в лоб, вместе с отрядом направился в горы.

Сидеть в стенах крепости было невыносимо, а потому я позволила себе прогуляться вдоль берега реки, наслаждаясь горным пейзажем. Было в этом что-то завораживающее, притягательное, почти мистическое, что-то, чему я никак не могла сопротивляться. Расположившись на каменистом шлейфе у самой реки, несколько часов я наблюдала за плеском воды, пока, наконец, эта молчаливая задумчивость не прервалась откровением, посланным с небес. Я увидела путь к спасению и этим спасением была любовь. Только она могла растопить лед, сковавший мертвое сердце моего отца, только она могла снять это проклятие, только она могла простить… Только та, в чьих жилах течет моя кровь, подарит нам освобождение, ибо она сумеет сделать то, что не смогу я — спасти его душу или последовать за ним в огонь!»