Проклятые
Шрифт:
— Ты можешь сколько угодно притворяться кошкой, но мы-то с тобой знаем, что ей достаточно щелкнуть пальцем, и ты — человек с членом. Держись подальше от моей жены, — сказал я, не обращая внимания на недоверчивый смех Джульетты, которая уселась на диван и похлопала по коленям, чтобы Джонатан прижался к ней.
Я оставил их наедине, направился в спальню и закрыл за собой дверь. Сняв с себя одежду под спокойное ровное дыхание Уиллоу, я поднял ее с кровати, чтобы откинуть покрывало и укрыть, а затем забрался рядом с ней.
Мои трусы-боксеры терлись о ее джинсы,
Она счастливо вздохнула, пробормотав сонное
— Грэй.
— Засыпай, Ведьмочка, — сказал я, игнорируя желание использовать моменты, когда она была мягкой и податливой, полусонной и желающей, для собственного удовольствия.
В следующий раз, когда я войду в нее, она сама будет умолять меня об этом.
13
УИЛЛОУ
Я проснулась от тепла Грэя, окутавшего меня, и почувствовала, что мне слишком жарко в одежде, которую я так и не сменила. В том, что он не раздел меня, пока я спала, было что-то успокаивающее, но это заставляло меня задуматься о том, что изменилось. Раньше он не стеснялся делать это, не признавая границ, которые должны были существовать.
Накануне вечером я выплакалась до потери сознания, выплеснув всю свою ярость. Горячие, злые слезы сделали свое дело, уменьшив мою ярость, пока я не почувствовала, что могу сделать все необходимое, чтобы выжить в этом месте и в этих странных, сложных отношениях. Грэй мог быть моим мужем, но это не означало, что что-то меньшее, чем абсолютная ненависть, могло побудить меня к дальнейшим действиям.
Он просто не должен был этого знать, ведь мой единственный шанс победить его заключался в том, чтобы использовать его слабость против него самого. Он был слишком силен сам по себе, но если бы я была той, которая делала его уязвимым?
Тогда я буду манипулировать им так же, как он мной, пока не увидит, что клинок приближается.
Я встала с кровати, осторожно, чтобы не потревожить его, и направилась в ванную. Я знала, что мне нужно сделать. Я знала, что языком любви Грэя являются физические прикосновения, и ничто не могло так манипулировать им, как доступ ко мне. Мне казалось, что это предательство по отношению к самой себе, что я не смогу пережить соблазн.
Я была бы вынуждена признать, какое удовольствие я нахожу в его теле, и должна была бы найти способ сохранить это удовольствие отдельно от моего сердца. Он мог бы получить мое тело, как и другие мужчины, когда его не станет, как бы больно мне ни было думать об этом.
Но мое сердце больше никому и никогда не достанется. Он позаботился об этом.
Я стояла перед зеркалом, умывала лицо и чистила зубы, прежде чем снять с себя одежду, в которой легла в постель. Мои руки ухватились за край туалетного столика, крепко сжимая его, и я бросила взгляд на дверь.
Я уже бывала здесь
Он был инициатором всего этого, он предъявлял мне требования, а я просто не могла его остановить. К счастью, это вписывалось в план, который был разработан, наверное, с момента моего рождения, потому что я не знаю, хватило бы у меня сил контролировать его.
Но в этот раз? На этот раз я контролировала ситуацию. Я сознательно вошла в спальню и сделала все необходимое, чтобы заставить его хоть немного ослабить бдительность. Я не обманывала себя, думая, что это разрушит все стены между нами, и он поверит, что я вдруг приняла его с распростертыми объятиями и простила.
Но я могла использовать его тело против него так же, как он использовал мое.
Когда он был Сосудом, у него не было сердца, в которое я могла бы проникнуть.
Но теперь оно у него есть.
Я отпустила стойку и, вздохнув, уставилась на впадины в камне. Трещины в мраморе заставили меня сглотнуть, ненавидя напоминание обо всем, что он у меня отнял.
Я оставила все позади и медленно открыла дверь в спальню. Грэй все еще мирно спал, перевернувшись на спину в мое отсутствие. Покрывало было наброшено на его талию, оставляя неприкрытой грудь. Метка в центре его кожи смотрела на меня, словно обладая собственным разумом, как символ непонятной мне силы.
Мое тело гудело, когда я мягкими шагами подошла к кровати, стараясь не разбудить его. Золото его кожи сверкало в солнечном свете, проникавшем в окно через край занавески. Тусклый свет что-то сделал с ним, показал мне шепотом, каким он был когда-то, до того, как был изгнан с небес.
Он как будто светился изнутри, но не пульсировал светом, а просто излучал силу.
Я сглотнула, опустившись на край кровати между его ног и откинув покрывало. Глубокий разрез мышц под его прессом открывал путь к обтягивающим черным трусам-боксерам, и я наблюдала, как он потягивается, хотя глаза так и не открылись, а дыхание оставалось ровным.
Я провела нежными пальцами по выемке на его бедрах, слегка надавливая большими пальцами, когда подошла ближе и наклонилась над ним. Прикоснувшись ртом к метке в центре его груди, я попыталась не обращать внимания на явную силу, пульсирующую в этой метке и погружающуюся внутрь меня.
Это было похоже на меня, на смерть и жизнь, распад и свежий рост — все в одном дыхании. Следующий вдох был резким, я заставила себя успокоиться и провела губами по контуру в центре мышц его живота. Грэй застонал подо мной, и звук его удовольствия заставил меня гореть совершенно по-другому, прогоняя холод в моей крови.
Я просунула руку в пояс его трусов и обхватила его пальцами. Он уже был твердым, и стон, который раздался, когда я коснулась его, показался мне эхом желания, нарастающего внутри меня.