Прокурор идет ва-банк. Кофе на крови. Любовник войны
Шрифт:
Певица сидела на одной из двух табуреток и, глядя в старое зеркало, поправляла расплывшийся от жары грим.
Увидев отражение вошедшего Ярыгина, певица заорала грубым голосом:
– Куда? Куда прешь?
Ярыгин приложил палец к губам, а затем прошептал:
– Тихо, Натуля!
Он протянул ей фотографию Майера и показал на обороте фотографии надпись.
– Тебе кланяется этот человек!
– Боже мой! – вырвалось у певицы. – Он жив?
На лице ее появилось такое изумление, как будто покойник встал при ней из гроба. Певица еще несколько секунд вглядывалась в фотографию Майера, затем вернула ее Ярыгину и, приложив в свою очередь палец к губам, написала на зеркале помадой: «Почтамт в два часа».
Ярыгин согласно кивнул и спрятал фотографию Майера.
Она торопливо стерла мокрой тряпкой надпись с зеркала. И закричала:
– Катись, катись отсюда! Пьянь! Во обнаглели! Сегодня же заявлю администратору: не починит замок на двери – уволюсь.
Ярыгин, подмигнув певице, словно ошпаренный вылетел из гримуборной и чуть не сшиб с ног прислушивавшегося за дверью капитана.
Цвях, притворяясь пьяным, отшатнулся к противоположной стене и, ухмыляясь, попытался схватить за руку проходившую мимо акробатку. Акробатка, даже не сделав попытки возмутиться, ловко вывернулась и убежала на сцену.
– Во зверь-баба! – обиженно пожаловался Цвяху Ярыгин. – Еще секунда, и не было бы либо головы, либо табуретки.
Ярыгин подмигнул Цвяху и вернулся в зал ресторана.
– Все в порядке! – сообщил он другу.
– Согласна? – поинтересовался Оболенцев. – За тобой капитан помчался.
– Нормально! – рассмеялся Ярыгин. – Я опрометью вылетел несолоно хлебавши от певички, а капитан получил афронт от акробатки. Так что мы с ним товарищи по несчастью.
Оболенцев тоже рассмеялся:
– Вон твой «товарищ по несчастью» топает.
Цвях, «переживая» фиаско по любовной части, тоже уселся на место, сконфуженно качая головой.
Ярыгин разлил остатки вина по бокалам.
– Давай за удачу! Я чувствую, что она нам светит.
– Если бы еще грела! – пошутил Оболенцев и поднял бокал.
– Елавное, чтоб не нагрела! – хмыкнул Ярыгин. – У меня в два часа свидание.
– С Натальей? – удивился Оболенцев. – Как бы нам от этого хмыря избавиться?
– Ты его возьмешь на себя! – глядя по сторонам предложил Ярыгин. – А я тихо выйду в туалет, а после на свидание.
– В облегченном виде? – засмеялся Оболенцев.
– Не помешает!
Ярыгин залпом выпил вино и доел остатки салата с хлебом.
– Порции, однако, здесь дают не богатырские! – пожаловался он другу.
– Да, явно не американские! – пожалел его Оболенцев. – Там одним салатом можно наесться вдвоем, а бифштекс натуральный – во всю тарелку, у нас такой на четверых делят.
– «Не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна!» – пропел Ярыгин, так что с соседних столиков на него оглянулись.
– Не буянь! – усмехнулся Оболенцев. – По-моему, тебе действительно пора в туалет!
– Почему? – стал изображать из себя обиженного Ярыгин.
– А ты перед этим всегда петь начинаешь.
– Считаешь, время?
– Время! – утвердительно кивнул головой Оболенцев.
Ярыгин поднялся из-за стола и отправился в сторону туалета.
Цвях растерялся. Его насторожило, что Оболенцев никуда не уходит.
«Может, у него свидание с кем-нибудь? – мелькнула у капитана шальная мысль. – Опер пошел отливать, это ясно, как божий день, а этот все сидит. Посижу и я, может, чего-нибудь высижу».
И он остался «пасти» Оболенцева.
В туалете Ярыгин вляпался в очередную историю: на полу сверкающего чистотой и никелем помещения, на которое, в отличие от гримуборных артистов, были затрачены немалые деньги, распластался плешивый очкарик, а над ним склонился длиннорукий верзила, торопливо шаря в его карманах. Ярыгин сразу же заметил следы крови на белом кафеле стены.
Верзила с бумажником очкарика выпрямился и собрался покинуть туалет. Однако, увидев Ярыгина, на секунду растерялся.
Этого оказалось достаточно для того, чтобы тот ударом ноги в пах заставил верзилу согнуться пополам. Следующим ударом Ярыгин отправил бандита под умывальник в бессознательном состоянии.
Сделав спокойно то, ради чего, собственно, он сюда и пришел, Ярыгин осторожно выглянул из туалета и, не заметив поблизости Цвяха, отправился в сторону выхода.
Возле гостиницы два молодых милиционера разбирались с пьяным юнцом.
– Ребята! – обратился он к ним. – Наркоманы пошли в туалет колоться! Возьмете, благодарность в деле обеспечена!
Милиционеры опрометью бросились в туалет, а обрадованный юнец срочно ретировался с места разборки…
Площадь, на которой находился почтамт, освещалась тускло. Почтамт был закрыт. За его широкими окнами горели ночные лампочки.
Ярыгин огляделся.
Площадь была практически пуста: ни людей, ни машин. Лишь на противоположной стороне две человеческие тени слились в любовном порыве. Но Натальи нигде не было.
Ярыгин честно подождал минут двадцать, а затем, взглянув на часы, решил, что певицу что-то задержало.
Когда он собрался уходить, увидел, как на большой скорости на площадь вылетела иномарка. Машина подлетела к Ярыгину и остановилась возле него как вкопанная. За рулем новенького «Пежо» сидела Наталья. Она открыла переднюю дверцу, и Ярыгин вскочил в машину. Так же стремительно Наталья умчалась с площади.
– Если бы не фото, ни за что не поверила, что Майер жив… – после долгой паузы задумчиво произнесла она.
– В Штатах он! – коротко пояснил ситуацию Ярыгин.
– Поняла! – хмуро ответила певица. – Вы оттуда?