Пропагандист
Шрифт:
— Или выпустят в жизнь, дав возможность заработать.
Моисеев скривился:
— Тебе-то, Анатолий, чего беспокоиться с такой крышей? Так и останешься при ЦК. Синекура и безделье.
— Да ну их в баню, долбоклюев! Этот отдел надо разгонять к чертям. Они не обучаемы!
Бывший израильтянин хитро глянул на товарища:
— Так в чем дело?
— Миша Суслов, сука непотопляемая. Такое на самом верху только можно провернуть. Он же любимчик Ильича, а вождь ценит прежде всего постоянство.
И снова всех удивил Валентин, заставив
— У них впереди семьдесят шестой. Будет новый съезд партии. Вот тогда лидера и поменяют. Вы плохо знаете Брежнева. Он не любит торопиться, все делает постепенно. Сначала обновленцы возьмут власть, позже заменят невменяемых. Это аппаратные игры. И не дай бог нам попасть в их жернова. Забыли про Ракитина?
Семен после их памятного переезда куда-то исчез. Ходили о нем разные слухи. Вплоть до нехороших. Мерзликин оглядел компаньонов с чувством превосходства и выпалил:
— Сейчас уже могу вам сказать. Мы работаем с ним над новым Уставом партии. Он же историк, так что сейчас плотно занят архивами.
Дмитрий выдохнул:
— А мы думали по разведке.
— В том числе и архивами разведки, — Анатолий гадостно скривился. — Даже не представляете, что там можно нарыть по нашим дорогим партнерам.
— У нас «партнеры» нынче кто?
— Илья, сам догадаешься?
— Братья по лагерю?
— И они родимые. Только я вам не говорил, — Мерзликин напустил на себя таинственный вид. — Готовится несколько идеологических компаний. Первыми получат на орехи чехи. Им припомнят сотрудничество с нацистами во время войны. Каждый третий танк, выпущенный для вермахта бил чешского производства. В сорок первом их LT 35 и 38. Последних, если мне память не изменяет, под контролем немцев наклепали тысячу четыреста. Или самоходки 'Хетцер", от огня которых сгорели тысячи наших танкистов. Почти три тысячи выпустили до конца войны. И повторю, что это не трофеи, а именно производство на чешских заводах.
— Ну, это секрет Полишинеля.
— Да не скажи! Одно дело небольшая группа приближенных к теме историков, другое — массы. И еще чехам припомнят зверства по отношению к немцам в сорок пятом. ГДРовцам это точно не понравится. Сидели во время войны на жопе ровно, потом на мирняке отыгрались. Не сволочи ли? Словаки получат свое за прямое участие в войне. Венгров утопят материалами по их зверствам на советской территории. Пока идет торг по усташам.
— С кем торг?
Мерзликин кинул в сторону Валентина заинтересованный взгляд. Откуда у обычного метростроевца подобные знания? На каких форумах он сидел?
— С Тито. Мы крайне рекомендовали наладить с югославами отношения. Она нам очень нужны, как представители движения Неприсоединения.
Моисеев осклабился:
— Я даже представляю для чего.
— Вот и захлопни варежку! Я вам чего тут толкую про инсайд. Мы все в одной лодке и тонуть, в случае чего, будем вместе. Так что, даже если разъедемся, то все равно связи надо поддерживать и время от времени встречаться. Сверяя часы. Кроме нас самих никто нам не поможет. Уясните себе это, пожалуйста.
Народ проникся и потянулся
— Финнам тоже достанется?
— Ну а как же! Я даже рассчитываю, что правительство потребует выдачи для суда военных преступников. Зря Сталин их помиловал.
— У него был свой резон.
— А у нас свой.
— Они после этого не захотят в НАТО?
Моисеев ехидно глянул на Исаева.
— Попробуй это сделать, когда на политиков из твоей партии масса компромата собрано.
— Правильно мыслишь, Илья.
— Шведов бы еще прижать!
Мерзликин блаженно улыбнулся:
— Там мы запланировали целую диверсионную операцию. Припомнили им и за Первую мировую и за Вторую чохом. Поставки железа, транзит из Норвегии…
Попова оказалась дамой практичной:
— И что с того, что вы разворошите прошлое?
— Да не скажи. К шведам у Союза будут выставлены четкие финансовые претензии. Советское правительство выкатит конкретный иск в конвертируемой валюте. Или объявит во всеуслышание обвинение в сотрудничестве с нацистами целой нации. И конкретно их короля. Термин рукопожатность вам знаком?
— Чую, что финнов ждет то же самое.
— Там можно взять борзыми щенками. Или товаром.
— И настанет кирдык шведскому социализму.
— И будущему заработку норвежцев на буровых платформах. Те окажутся чрезвычайно опасными.
— Их зачем гнобить?
— Старые грабители. И между прочим, член НАТО. У наших границ. Опять дядюшка Джо пожалел, кого не надо.
— Бриты очень просили.
— И что? Они еще не оплатили потери наших ресурсов после Тюленьей войны. Да и поморский Грумант надо вернуть на родину.
— Чего-чего?
— Вот как не знать собственную историю. В двадцатые годы норвежцы и финны, почувствовав безнаказанность, выступили с требованием вообще ликвидировать понятие «советские территориальные воды» для северных широт, сместить госграницы России к кромке побережья в Баренцевом и Белом морях и объявить всё Белое море и районы за полуостровом Канин нос «открытым морем». И начали хищническое истребление морских ресурсов. Только в одном 23 году норвежцами было забито свыше 900 тысяч голов тюленей, что подорвало их естественное воспроизводство, и беломорский тюлень стал исчезать.
— Офигеть! Да как так можно?
Валентин скупо заметил:
— Для того и строили Беломорканал.
— Не задерживай девушку.
Вера издевательски кивнула в сторону стоящей у двери молодухи в купальнике. Тот отлично обрисовывал точеную спортивную фигурку. Анатолий держался за парапет, не спеша вылезать из бассейна. Он выполнял только что двойную норму, чтобы привести чувства в порядок. Затем он скользнул по фигуре микробиолога из будущего. И чего она себя стесняется? Такому бюсту стоить позавидовать. Мерзликин видел случайно Попову голой в душе, о чем та отлично знала.