Пропавший город
Шрифт:
– Нет-нет, я в порядке, - быстро затараторила я.
– Не надо в храм.
– Ты чего-то боишься, прынцесса?
– от его выговора этого слова меня коробило.
Молчун взял меня на руки, и усадил на какой-то поваленный ствол, да так, чтобы спинка была в виде другого дерева.
– Благодарю, Молчун, - шепнула, чтобы услышал лишь один человек. А потом для Баяна добавила: - Я... да, я боюсь храма.
Как же объяснить, не выдавая Алекса и не обманывая.
– Кто такой Алекс?
– спросил меж тем Баян.
– Алекс?
– удивлённо спросила я, не сообщать же все подробности моей личной жизни посторонним людям, пусть и спасшим меня.
– Ты звала его в своём бреду, - удостоили меня пояснением.
Вспомнилась история любви между Мирой и Борей. Грустная и несчастная. Им не дадут быть вместе.
– Мой возлюбленный.
– Муж?
Я помотала головой.
– Он из знатных. Но нам не суждено быть вместе, ведь родители не дали нам своего благословения. А потом меня замуж выдали.
– От мужа прячешься?
– Нет, что вы. Но он хороший человек. Не хочется его подводить. Ищет меня, небось. Может уж думает, что нет меня на белом свете.
И так мне его - несуществующего мужа - жалко стало. Аж слёзы на глаза выступили. Хотя, существующего...
– Как мужа-то звать?
Попала! Что же придумать?
– Дэр, - ответила я.
– А полностью?
И что он пристал! Но решила ответить.
– Искандер.
– Необычное имя. Думаю, если поспрашиваем, можем найти его. А тебя?
Услышала едва различимый шёпот, словно шелест листьев. Прислушалась. Оксана.
У меня глюки что ли? Я что - слышу, как ветер разговаривает?
– Оксана, - повторила за ветром.
Бодрствовала я недолго, до какого-то питья, после которого глаза стали слипаться.
Проснулась от того, что мои волосы теребят. Открыла глаза.
– Оставьте мои волосы в покое, - попросила я.
– Тогда придётся отрезать их, - ответила Оляна.
– Почему?
– Потому что путаются. Уже и так колтуны на голове. Что выбираешь?
– в её голосе сквозила издёвка. И за что она меня невзлюбила?
– Я сама, - попыталась сесть.
– Ну попробуй, - не стала знахарка возражать.
Мне помогли сесть, в руку вложили гребень, показавшийся для меня слишком тяжёлым. Я один раз провела по распущенным волосам. На большее сил не хватило.
– Ну что, - усмехнулась Оляна, - состригаем?
– Нет.
– Тогда, Молчун, продолжай, - сказала она. Мне продолжили теребить волосы. Это было даже приятно, но сама мысль, что чужой мужчина меня расчёсывает, вводила меня в состояние неприязни этой процедуры.
– Где все?
– спросила я, закрывая глаза.
Не знаю, почему решила, что кроме этих двоих никого больше нет.
– Ушли в город.
– Зачем?
– Добывать еду.
– Как?
– продолжала задавать вопросы.
Что-то я сомневалась в том, что они музыкальным талантом это делают.
– Ты ему нравишься, - сменила тему Оляна.
– Кому?
– это про Молчуна она что ли?
– Баяну.
Ревнует значит?
– Прости, - тихо ответила я.
– Я не хочу вставать между вами.
– Скажи ещё, что не очарована его голосом.
Голос хорош, но чтобы я фанатела от него... такого нет, однозначно.
– Мне больше гусли нравятся, - и я не лукавила. Рука, причёсывающая меня, замерла.
– Но у меня есть муж, так что я вам всем признательна, но не более того.
– Чем платить будешь?
– спросила Оляна.
– Если надо, отработаю голосом.
– Ладно, - смягчилась Оляна.
Я пыталась расспросить про их житьё-бытьё, но знахарка была неразговорчива, а Молчун - немой? Что-то я сомневалась в этом. Ну да ладно. Раз говорить со мной не желали, я решила потренироваться в пении.
Мужчина играл на гуслях, а я пела. Слышала, где ошибалась. Исправлялась, пела заново. Слова мне подсказывала Оляна. Иногда она напевала какой-то мотив, который подхватывал Молчун. Вот у неё был идеальный слух. И знала она много песен.
Я больше слушала, чем пела сама. Да и сил было немного.
К вечеру вернулись Баян и Шумило, с мешком, откуда доставали разные лакомства, в том числе и вино. Мне вот только пьяной компании и не хватает. Молчун сидел рядом, отделяя меня от Баяна. Пели пьяные песни до глубокой ночи, все, кроме меня и Молчуна. Правда немой?
Я уже задремала, когда рядом хрустнула ветка. Кто-то шёл ко мне, вот только в темноте я могла различить лишь огонь, который внезапно кто-то загородил.
"Род, прошу, защити," - воззвала мысленно к Всевышнему.
Ветер овеял лицо, послышался удар, потом звук падающего тела, и пьяная ругань Баяна. Ещё гулкий звук, и всё стихло. Лишь сверчки продолжали пели свою песню. Я долго не могла уснуть, разные мысли лезли в голову. Хотелось убежать, да куда мне с моими-то глазами. Но страх не отпускал.
– Молчун, - позвала едва слышно. Из всей честной компании я доверяла почему-то только ему.
На плечо опустилась рука, а потом он лёг рядом и прижал к себе. Ещё и по волосам погладил, успокаивая.
Страх отступил, дыхание выровнялось. Сон стал одолевать меня. Разбудил меня вновь хруст ветки. Я вздрогнула. Но знакомая рука погладила по головке, после чего ощутила прохладу там, где недавно согревало тело Молчуна.
Он двигался бесшумно. На этот раз я уже не слышала ни ударов, ни ветерка, ни хруста веток под ногами. Но и спать я больше не могла.