Пропавший город
Шрифт:
– Мёртвых на кроду. Живым оказать помощь. Но ромейцев связать и держать отдельно от наших, - давал он распоряжения.
Все беспрекословно кинулись выполнять его приказы.
Августина стала оказывать помощь пострадавшим. Ей выдали отрезы ткани, которые она рвала на бинты. Приведенная девушка тоже не стояла без дела. Взгляд перестал быть осоловевшим. Она окинула поле битвы изучающим взглядом и стала вытаскивать из-под кучи тел кого-то живого.
Среди убитых Августина заметила того римлянина, который ещё недавно отдавал приказ сжечь храм.
И хоть прошло много времени, а живых скорее всего не было, она подошла к Панку.
– Где-то здесь неподалёку храм, где всех жриц изнасиловали и убили. Вот этот римлянин отдал приказ добить и сжечь всё там.
Тут ветер донёс запах гари. Экскурсовод обернулась, определяя источник. Над храмом поднимался столб дыма.
– Данко!
– позвал Панк какого-то здорового парня.
– Вот этого прихвостня императора огню не предавать!
– Что с ним делать?
– уточнил Данко.
– Скормить кому-нибудь.
– Почему огню не предавать? Это ведь позволяет не распространять заразу, - осмелилась задать вопрос Августина.
Панк не ответил, что-то высматривая по сторонам.
– Что ты ищешь?
– решила помочь она.
Но мужчина просто ушёл, не обратив на неё внимания. А вот тот самый Данко схватил бывшего военначальника за ногу и потащил. Августина перегородила путь и задала вопрос Данко.
– Женщина, не лезь не в своё дело!
– Я хочу знать!
Мужчина тоже злился.
– Ты не в том положении, чтобы что-то требовать. Но так уж и быть, поясню. Когда сжигается тело, душа освобождается от привязки к нему и возносится в мир Предков до следующего перерождения. А теперь не мешай.
Августина ушла в сторону, дав дорогу Данко. Значит, таким образом Батька наказывал римлянина, чтобы он не пошёл на перерождение.
Вскоре тел на дороге не осталось. Кого-то перевезли в храм, где бушевал огонь, раненых в какие-то трущобы. Августину накормили небольшим куском хлеба, только и всего. И относились пренебрежительно. Потом всё же вынесли ей простую рубаху, чистую, позволив помыться у крана.
Панка она больше не видела. К жрице тоже отнеслись не очень. Никакого уважения или жалости. За больными они глядели вдвоём.
– А где Батька?
– спросила у женщины, которая приносила еду.
– А я почём знаю? Он мне не отчитывается, - буркнула она насмешливо.
Да уж. Куда она попала? Но хоть на эту ночь у неё был ночлег. На соломе, подле раненых. Но и за это можно было сказать спасибо.
...Ксюша
Во сне я бродила тёмными туннелями, звала Алекса, хотела быть с ним рядом. Без него как-то страшно. А из темноты ко мне протягивали щупальца всякие монстры. И я бежала от них, а они догоняли.
– Выпей, - сказала мне из мрака какая-то женщина, но когда она вышла, то вместо лица у неё был осьминог.
Я в ужасе закричала. Забрыкалась.
– Помоги. Держи её!
– велела всё та же женщина.
Отбивалась как могла, но сильные мужские руки держали меня.
– Алекс!
– звала я.
– Помоги!
– Тихо-тихо, Ладушка, тихо, - говорил успокаивающий мужской голос.
Странно, но я послушалась. Объятия больше не казались тисками. Вскоре я провались в пустоту, где не было ни мыслей, ни чувств. Лишь спокойствие и умиротворение.
Иногда казалось, что я вот-вот выплыву из мрака, тогда мне что-то шептали убаюкивающее, гладили по голове, после чего я вновь засыпала. Кошмары больше не мучили.
Солнышко ласкало меня своими лучиками, согревая местами кожу. Я медленно пробуждалась. Нежные звуки коснулись струн, и зазвучала медленная красивая музыка. Аж мурашки по коже. Слушала, затаив дыхание.
– Благодарю. Очень красиво играешь, - сказала невидимому собеседнику, когда мелодия стихла.
Ветка хрустнула. Я повернула голову на звук, открыла глаза. Ко мне кто-то шёл.
– Как ты?
– спросил шёпот.
Я прислушалась к ощущениям. В голове не шумело. Глаза по-прежнему очень плохо видели, словно зрение упало, неужели так всегда теперь будет. Я не хочу носить очки. Но и так видеть - тоже не вариант.
– В порядке, разве что глаза так же почти не видят. Сколько я была без памяти?
– Неделю, - так же тихо, словно шелест деревьев, ответили мне.
Я грустно вздохнула. Да уж. Где ж Алекс? Встретимся ли? Надежда всё же была, ведь матушка говорила, что вернёмся мы в полном составе, значит, и Алекс там будет.
– Чего вздыхаешь?
– услышала неподалёку голос Баяна.
– Да так, вспомнила кое-кого.
– Мужа?
Кивнула.
– А чего так тяжко? Он тебя обижал?
– Нет-нет, что вы. Где он теперь...
– Сама-то как?
– не унимался Баян. А мне вдруг подумалось, а с кем я перед этим разговаривала? Шумило или Молчун?
– Неплохо. Что это было?
– Действие яда. Оляна тебя много дней выхаживала.
Вспомнила чей-то голос, что успокаивал меня. Кто ж то был? Что-то знакомое, едва уловимое.
– Я вас задержала? Прошу прощения.
– Не стоит. Мы тут в твоё отсутствие ходили на заработки.
– А, ну тогда ладно.
Показалось? Может напридумывала себе, что меня кто-то утешал?
Я хотела сесть, но мужская ладонь остановила меня.
– Осторожно, прынцесса, тебе пока нужно как можно меньше двигаться, - голос Баяна был не очень близко. Значит, рука на моей ключице не его. Тогда чья?
Я подняла глаза, стараясь посмотреть на того, кто меня держал.
– Молчун, осторожно с ней, - сказала Оляна.
– Её неплохо бы в храм отнести. У них больше лекарств.