Пропавший город
Шрифт:
Я спросила кто этот распорядитель пищи, но ответа не последовало. Попыталась встать и не смогла. Заболела нога. Я запаниковала. Неужели перелом? Когда падала, ударилась?
Где-то неподалёку разговаривали.
– О, наша царевна очнулась?
– сказал один незнакомый мужчина.
Тут же раздался дружный хохот.
– Что со мной? Кто вы? Разбойники?
– я разговаривала с невидимым собеседником.
– Почему мне никто не отвечает?
Паника захлёстывала меня, что я в не пойми какой компании, не могу убежать и очень плохо вижу.
– А твой спаситель немой. Вот и не отвечает. Я готов ответить на все твои вопросы, красотка!
– последовал ответ.
– Что со мной? Чем вы меня опоили? Почему я ничего не вижу?
– голос мой дрожал. Было страшно. Всего. Я ведь беспомощна, да и Алекса рядом нет.
– Тебя змея укусила. Если бы не наш Молчун, ты бы не только зрения лишилась, - пояснил всё тот же незнакомец.
– Благодарю, Молчун, что вылечил меня, - сказала я, обращаясь в пустоту. К сожалению, я даже его не видела. Нельзя показывать страх.
– Не, он только яд высосал. А лечила тебя наша травница.
– Благодарю. И за еду. Что это за мясо?
– мне было интересно, ведь живность я тут не встречала. Понемногу чувства успокаивались.
– А это твой обидчик, - сказал всё тот же собеседник.
– Змея?
– удивилась я.
Если честно, никогда не ела пресмыкающихся. И вряд ли б решилась попробовать. Но сейчас живот уже начинал с голоду болеть, поэтому я просто откусила кусочек. Оказалось вкусно, даже солёно. Мясо на вкус чем-то напоминало курицу. И уже через минуту я попросила добавки. Молчун мне протянул её.
– Нас угостишь?
– спросил тот же голос. Это мне?
Судя по всему, угостили. Ведь я ничего не делала, а незнакомец поблагодарил.
Пока все ели, познакомились. Того самого невидимого собеседника звали Баян, ещё одного молодого человека - Шумило, а девушку-травницу - Оляна. Ну и Молчун. Пока Баян отшучивался, заиграла грустная музыка. Точно гусли. Как красиво!
Мгновения бежали, я даже закрыла глаза. Всегда так делала, когда можно было отдаться музыке. Ах, как за душу берёт! Я заслушалась. Казалось, в этот момент замолчали птицы, перестал дуть ветер, огонь больше не потрескивал. Все завороженно внимали каждой ноте поющих струн. Мелодия была то грустная, плавно перетекающая в надвигающийся ураган, после которого вновь наступало безоблачное небо. Но всё рано или поздно заканчивается.
– Молчун решил нас порадовать, - нарушил застывшую тишину Баян по завершении композиции.
– А вы ребята чем на жизнь зарабатываете?
– решила спросить ребят.
– Да мы скоморохи. Поём, танцуем, играем... Была у нас ещё одна девушка-певунья да сбежала к одному богачу, у которого последний раз выступали. Может, ты сможешь заменить её?
– спросил Баян.
– Я? Да я песен не знаю, - попыталась откреститься.
– Ничего, научим.
Не вышло.
– И вы не спросите, хочу ли я остаться с вами? Может, у меня дом, семья...
В ответ я расслышала дружный хохот.
– Да, поэтому ты по подземелью к ним шла!
– Баян вновь расхохотался.
– Ой, не могу!
– Ну да, а что такого?
– Ну, теперь точно к ним не попадёшь!
– Почему?
– А разве ж ты сможешь слепая привести нас к своему дому?
Они были правы, при всём желании я этого сделать не смогла бы.
– Смекнула? Вот и славно! А певица нам не помешает. Будешь еду отрабатывать.
– Хорошо, - буркнула я обречённо.
– Только вдруг у меня голос не красивый или слуха нет, - сделала последнюю попытку.
– Вот и проверим. Молчун, сыграй нам былину о Вольге.
Тронули струны, заурчала волшебная мелодия. Гусли вообще магическое воздействие имеют. Да ещё и мелодия немного грустная. А с другой стороны зазвучал голос чарующий, аж дышать побоялась. Заслушалась.
"Когда воссияло солнце красное
На тое ли на небушко на ясное,
Тогда зарождался молодой Вольга,
Молодой Вольга Святославович.
Как стал тут Вольга ростеть-матереть,
Похотелося Вольге много мудрости:
Щукой-рыбою ходить ему в глубоких морях,
Птицей-соколом летать ему под оболока,
Серым волком рыскать да по чистым полям.
Уходили все рыбы во синие моря,
Улетали все птицы за оболока,
Ускакали все звери во темные леса.
Как стал тут Вольга ростеть-матереть,
Собирал себе дружинушку хоробрую:
Тридцать молодцев да без единого,
А сам-то был Вольга во тридцатыих.
Собирал себе жеребчиков темно-кариих,
Темно-кариих жеребчиков нелегченыих.
Вот посели на добрых коней, поехали,
Поехали к городам да за получкою..."
Когда до конца дослушала, поняла, что плачу. Не от слов, а голоса да музыки.
– Ну что, девица-красавица, готова спеть?
– нарушил момент Баян.
– Да разве ж я так смогу?
– возразила я.
– А ты попробуй, научиться всякому ремеслу можно. Было бы желание, - сказал, точно древний сказитель. Да и имя у него такое...
И то правда. Что я теряю? Да и люди добры ко мне были, от смерти спасли, накормили. Поэтому я согласилась.
Сперва постаралась спеть первое четверостишие, повторив за Баяном. Но периодически попадала мимо нот. И хоть ни слова никто не сказал, а было стыдно.
– Ты слышишь ведь свои ошибки, это хорошо. Нам есть, чем заняться.
Я так увлеклась репетицией, что не заметила, как остальные оставили нас. Никаких посторонних звуков, шорохов, речей... Лишь когда услышала как кто-то подбросил в костёр дров и ощутила жар, очнулась и поняла, что жутко устала и проголодалась.
Мне подали еду, и я встала и протянула руку, чтобы её взять, но вдруг стало очень холодно, зубы стали выстукивать барабанную дробь. Меня подхватил кто-то, а потом темнота накрыла моё сознание.