Прощание без возвращения? Смерть и потусторонний мир с точки зрения парапсихологии
Шрифт:
Ему, правдоискателю Фаусту, было ясно сказано:
«Мир духов рядом, дверь не на запоре, Но сам ты слеп, и все в тебе мертво».И Гёте, великий, мудрый Гёте добавляет к этим словам ободряющий призыв:
«Умойся в утренней заре, как в море, Очнись, вот этот мир, войди в него».«… вам дано знать тайны Царствия Небесного…», сказано в Евангелии от Матфея, 13, 11. В греческом оригинале, однако, написано: «вам дано знать тайны Царства небес». [72] Иными словами, как раз христиане, проявив немного доброй воли, вполне могли бы добиться ясности относительно принципов, на основе которых построены вещи вокруг нас, относительно невидимых причин видимого творения, чтобы укрепить свою веру фундаментом знания, придав христианскому вероучению новую, гораздо более созвучную нашему времени убедительность. Ведь первохристианские учения, если их верно толковать, открывают кратчайший путь к ответу на робкий вопрос о том, откуда мы приходим и куда уходим, а тем самым к разрешению загадки человечества вообще… К сожалению, церковь все еще поит нас тем самым «молочком», которым Павел (1 Кор. 3, 2) почти две тысячи лет назад был вынужден «кормить» свои общины, потому что «твердую пищу»
72
Лютер тоже написал «тайны Царствиа Небесного», то есть неправильно перевел и это место, что является общеизвестным теологическим фактом.
Различные церкви бьются тупыми мечами с материалистическим атеизмом. В лучшем случае они в состоянии доказать противнику, что и его оружие затупилось и что он тоже, воюя на исконной территории своего мировоззрения, в конце концов отсылает человека к слепой вере в свою истинность. Но не более того. Ко всему прочему церкви еще приходится отбиваться от постоянных попыток «демифологизации Библии», предпринимаемых в ее же рядах. Перед лицом этой идеологической войны на два фронта парапсихофизика приобретает огромнейшее значение, и каждый убежденный христианин должен был бы — по логике вещей — с благодарностью и радостью обратиться к результатам более чем столетних научно подкрепленных исследований потустороннего мира. Практика убедительно показывает, что неисчислимое количество людей вновь нашли бы дорогу к Богу, если бы ознакомились с этими исследованиями. Но, возможно, не зря сказано в Ветхом Завете, что Господь поражает слепотой, если хочет наказать. [73]
73
На титульной странице «Аппенцельской Церковной Газеты» (Appenzellisches Kircheblatt) (весна 1972 г.) можно было прочесть следующее: «Церковь находится в ситуации крайней неуверенности и неясности, и потому она, несмотря на всю свою бурную активность, в сущности, пребывает в бездеятельности, в параличе. Внутри церкви не существует единого мнения о смысле и роде собственных задач. Более того: отдельные церковные общины и священнослужители, церковные учреждения и церковные группы все меньше и меньше в состоянии точно и понятно объяснить, чего же они хотят и как этого добиться». Поистине ошеломляющее признание — тем более огорчительное, что на такой почве такое нежное растение, как «вера в Бога», может только прозябать. Вместе с моими многочисленными друзьями, для которых живая религия все еще серьезная душевная потребность, я убежден в том, что только целенаправленное возвращение к источникам, из которых черпали ранние христиане, может дать надежду на то, что христианско-этический принцип «Не поступай с другим так, как ты не хочешь, чтобы поступали с тобой», ныне едва ощутимый, однажды обретет новую жизнь.
В конце этой главы хочу, касаясь затронутых здесь вопросов, привести потустороннее высказывание по этому поводу, об уровне которого я предлагаю судить читателю, дошедшему со мной до этих строк:
«В грубоматериальных мирах, таких, как ваши, реальность конечных законов доминирует и — соответственно вашей ступени развития — скорее признается, чем действие вечных законов, редко открывающихся вам в материи. И даже если они для вас открываются, то вам не хватает соображения понять их; и вы либо отрицаете то, что не разглядели ваши глаза, либо говорите о чудесах, когда речь идет о деяниях Христа, которые нельзя объяснить с помощью известных вам законов. Тем не менее деяния Христа были не чем иным, как проявлением постигнутых Им благодаря совершенству Его сущности вечных законов, которые сделали Его непререкаемым властелином конечных законов».
На один из вопросов Бернхарда Форсбоома Эмануэль далее отвечает: «Ты спрашиваешь, сможет ли наука когда-нибудь изучить силы, лежащие в основе спиритуальных феноменов, полагая, что на этот вопрос нужно ответить отрицательно? [74] Однако то, что вследствие уровня развития некоего мира сегодня не может найти надлежащей связи и дополнения, непременно найдет эту связь в будущих временах — именно вследствие этого поступательного развития. Ибо наука какого-то конкретного мира есть не что иное, как выражение интеллекта, царящего в духовной жизни этого самого мира; и поэтому границы научных исследований очерчиваются (уровнем) развития этого интеллекта».
74
Следует иметь в виду, что эти записи были сделаны в 1890–1897 годах.
По теме «Наука и религия» Эмануэль добавляет: «То, что сегодня еще разделяет ваши религии и вашу науку — это недостаточность и несовершенство (знаний), присущие обеим сторонам. Интеллектуальная группа, населяющая ваш мир, обладает взятыми как общая сумма познаниями относительно вечного источника жизни, из которого произошла всякая форма жизни, познала мораль, которая худо-бедно лежит в основе всех понятий. Внешние проявления этих познаний — это религии вашего мира. Внешние проявления разума и мышления этой интеллектуальной группы — это ваша наука. То есть религия и наука не только не диаметрально противоположны друг другу, но и являются проявлением различных качеств… зреющих на разных полях познаний одной и той же интеллектуальной группы».
Учение о реинкарнации
Человек живет один раз? Или, точнее: живет он на этой Земле только однажды? Этот вопрос наверняка столь же стар, как само человечество. Реинкарнация, то есть новое воплощение (состоит из: in + caro = плоть; латынь/греческий). Внимание! Не путать с переселением душ, теорией, согласно которой умершие могут или даже должны вновь воплощаться в животных. Реинкарнация была важной составной частью практически всех основных религий древности. Так, Пифагор «вспоминал», что уже четыре раза был на Земле. Древние мудрецы никогда не отделяли воспоминания о прежних жизнях от бессмертия. Плутарх говорит по этому поводу: «Если отделить от бессмертия самосознание и память о прежних жизнях, то никакой бессмертной жизни больше не будет, а будет просто долгий отрезок времени; ибо счастье вечной жизни состоит прежде всего в том, чтобы черпать из богатой сокровищницы опыта и мыслей». В нескольких древних рукописях речь идет о Пифагоре и его необычайном даре ясновидения. Платон утверждал, что душа (то есть «я») через многократное воплощение и искупление своих недостатков (грехов) в конце концов попадает в небесную обитель вечного покоя. Пиндар говорит, что, согласно учению Пифагора, душа лишь после троекратного земного воплощения может прийти к искуплению грехов (Олимп., од. II). Фило утверждал то же, чему учит современная спиритология: освобожденные от земного тела люди населяют атмосферу Земли. Некоторые из них со временем воплощаются вновь, другие же, чья природа выше и совершеннее, «пренебрегают воплощением» (Фило, quod a Deo mittant somn. 568; edit). Mang. I; 641). Учение о реинкарнации мы находим у индогерманских племен — как и у древних египтян, персов, китайцев и друидов. У иудеев в метемпсихоз (по-гречески — переселение душ) верили прежде всего иудеи. Были даже раввины, учившие, что душа начинает свой жизненный цикл в царстве минералов, продолжает его в мире растений и животных, достигая воплощения в роде человеческом (Иосиф, Antiq). Jud. lib. XVIII, Kap. 2). Учение о реинкарнации имело, по-видимому, столь широкое распространение, что только что упомянутый историограф Иосиф упрекал фарисеев в том, что они признавали реинкарнацию лишь в отношении праведных людей (там же, книга VIII, гл. VII).
Сегодня мы точно знаем, что учение о реинкарнации было неотъ-емлемой составной мировоззрения первых христиан. Некоторые места неоднократно переработанной Библии все еще указывают на это. Так, например, у Матфея (16.13) и Марка (8.27–28) Иисус вопрошает: «За кого люди почитают меня?..» А Ему отвечают, что одни за вновь пришедшего (то есть реинкарнированного) Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию или за одного из пророков. «Воскресение плоти» было бы совсем нетрудно понять, если бы говорили о «воскресении во плоти». Во всяком случае, учение о повторяющихся земных воплощениях первых христиан продержалось до Никейского Вселенского собора, то есть три столетия. Теолог Руффий утверждает в одном из писем к Анастасию, что вера в повторение жизни (на Земле) некогда была общепризнанным фактом среди Отцов церкви и передана ими как старая традиция. Иероним называет ее тайным учением первых христиан, Франциск Ассизский был ее приверженцем, а отец церкви Ориген утверждал мысль о существовании всех людей до рождения. У германцев, принявших христианство, это верование продержалось до VII века. А на последнем Ватиканском соборе введение реинкарнации в сферу духовных понятий было предметом дискуссии. Как же ко всему этому относиться? И что говорят по этому поводу современные исследователи потустороннего мира?
В понятии «возвращение душ» (реинкарнации), которое зачастую неправильно называют «переселением душ», есть своя убедительная логика, если «душу» понимать опять же как «Я сам», то есть как сознающий свое «я» дух. Он, дух, должно быть, существовал до рождения, потому что иначе различия в человеческих судьбах, очень сильно связанные с обстоятельствами и окружением, сопровождавшими момент рождения, нельзя ни объяснить логическим путем, ни привести в соответствие с предполагаемой нами всеохватывающей любовью и справедливостью Бога. Не любовь, а жестокий произвол всесильного существа — вот что означало бы тогда рождение многочисленной части Его творений в нищете и несчастье, если учесть, что все должны достичь одной цели. Чем слепорожденный, чем ребенок с синдромом Дауна заслужили свою горькую участь? Или разве это чья-то личная заслуга — появиться на свет сыном зажиточных родителей в цивилизованной стране? И за что несут наказание те, кто родился после пьяной оргии или изнасилования, кто живет с детства среди воров и бандитов? Вот те проклятые вопросы, от которых можно скорее отмахнуться, чем дать на них ответ, произнеся сакраментальную фразу «пути Господни неисповедимы». Тут теория о карме и новых воплощениях дает, как мне кажется, более ясные и удовлетворительные ответы, хотя тут все остается (и должно оставаться) на уровне теории, так как научные доказательства пока еще скупы и ограниченны.
Уже неоднократно предпринимались попытки с помощью гипноза доказать «возвращение душ» (палингенез) или представить как факт повторяющиеся земные жизни индивидуума. Еще французский ученый де Роша (de Rochas) стал проводить соответствующие эксперименты и написал об этом книгу под названием «Жизни, следующие одна за другой» («Die aufeinander folgenden Leben»). Доктор Бьоркхем экспериментировал примерно в том же направлении и после более чем трех тысяч соответствующих опытов пришел к убеждению, что мнимые воспоминания о прошлых земных жизнях можно объяснить гипотезой об одержимости. Того же мнения придерживался и американский психиатр доктор Викланд (Wickland). И напротив, другие ученые считают реинкарнацию доказанным фактом. То есть — слово против слова. По мнению Дюпреля, нужно признать, что возрождение (повторное рождение) — это еще не доказанная гипотеза и что оно становится необходимым лишь в случае, если потусторонняя жизнь — как продолжение земной жизни — не предоставляет никаких возможностей прогресса (развития). Однако нельзя отрицать, что при однократной земной жизни нельзя даже приблизительно использовать все ее преимущества.
Аргументируя, противники теории реинкарнации ссылаются на отсутствие воспоминаний; а без них, утверждают они, наше очередное существование на Земле бессмысленно и ужасно. Однако отсутствие у нас воспоминаний о прежней жизни ничего, в сущности, не доказывает. Кое-что из происшедшего с нами не запечатлевается в нашем бодрствующем сознании. На это указывают, например, забытые нами сны или то, что мы не в состоянии вспомнить годы самого раннего детства. Показательно и отсутствие каких бы то ни было воспоминаний у людей, подвергавшихся воздействию гипноза, лунатиков (сомнамбул) и медиумов, погружающихся в состояние глубокого транса: никто из них не может вспомнить ничего из того, что происходило или говорилось во время их необычного состояния, даже если они сами что-то говорили. Таким образом, подобные перерывы в нашем потоке воспоминаний совершенно непригодны для опровержения гипотезы о нашем существовании до рождения. Напротив, они скорее ее подтверждают, ибо напрашивается сравнение, что нить наших воспоминаний, оборванная сном, так же связывается при пробуждении с предыдущим отрезком, как после смерти с нашим предыдущим существованием. Если бы у нас сохранялись воспоминания о прежних земных жизнях, утраченные, кстати говоря, далеко не всеми людьми, они, скорее, тяготили бы нас, чем шли на пользу. Например, всю жизнь помнить, что в предыдущей ты был убийцей — разве это не тяжкий крест? К тому же, ведь тогда все остальные тоже помнили бы свою прежнюю жизнь, так что вполне можно было бы встретиться со своей жертвой. Или, наоборот, увидеть своих прежних врагов. Тогда логично было бы предположить, что раздоры и вражда продолжатся в прежнем виде… Получается, что в способности помнить свою предыдущую жизнь нет совершенно ничего заманчивого; вполне достаточно, если мы после смерти осознаем, чего достигли, а чего нет. «Воспоминания о моих предыдущих состояниях лишь затруднили бы мне использование моего теперешнего состояния», — замечает Лессинг (Lessing) в своей книге «Воспитание рода человеческого» («Erziehung des Menschengeschlechts»). Как и все наши великие мыслители, Лессинг разделял теорию реинкарнации. Так же, как и Гёте, что довольно широко известно. Свое сильное влечение к госпоже фон Штейн он пытался объяснить следующими, адресованными Вик-ланду словами: «Я не могу объяснить себе значение, власть, которую имеет надо мной эта женщина не иначе, как переселением душ. Да, когда-то мы были мужем и женой!» То же самое он сказал подруге (1776 г.) в стихах: