Прощай, Германия
Шрифт:
«Похоже, солдат для переноски вещей уже не найти» — понял Эдик и двинулся по направлению к дому.
Жена и дочь сидели в кофтах и куртках в подготовленной к переезду квартире, и буквально тряслась от страха и холода. В дальнем углу спальни лежали узлы с вещами и коробки с аппаратурой.
— Папочка приехал, — обрадовалась Ксюха и бросилась на шею. — Он вернулся, не забыл о нас!
— Мы тут уже испереживались, а тебя всё нет и нет! — воскликнула Ольга с упрёком. — Вывод ускорили, городок пуст, осталось примерно пять задержавшихся семей, если не меньше. Лётчики уехали жить в казармы авиагородка, тут лишь эмигранты шарахаются, какие-то подозрительные бродяги, да пьяные немцы. Кто-то по ночам стучится в двери, если не отзовёшься, грабят пустые квартиры. Полиция иногда приезжает, забирает, тех, кто попадётся. Повесила на днях бельё сушиться на веревке во дворе — так спёрли полотенца и простыню. Как тут страшно! Поехали скорее отсюда!
Эдик вместе с солдатом погрузил в кузов два дивана, стол, аппаратуру, мелкое барахло, затем все вместе они забрались в кабину и тронулись в путь.
Машина быстро пересекла старинный уютный симпатичный городок, Эдик окинул прощальным взглядом малую родину Екатерины Великой, мысленно попрощался, и они выехали на шоссе. Через час свернули с дороги на просёлок, тормознули, перекусили, тронулись дальше. Небо было серым, пасмурным, иногда накрапывал мелкий дождик, дорога была ровной как зеркало, ни кочек, ни ямок. Громобоева время от времени клонило в йсон, но он мужественно боролся, а вот жена и Ксюха на её руках спали крепким сладким сном. Ещё бы, все волнения позади — дождались!
Ехали-ехали, и вдруг на повороте Никанор не стал сворачивать, а как ехал прямо, так и помчал дальше, ломая частокол и сминая проволочные ограждения. Благо обочина была не крутая и без дренажной канавы, поэтому «Урал» лишь чуть подпрыгнувал на ухабах и не перевернулся. Водитель встрепенулся, широко раскрыл глаза и принялся крутить рулём. Они снесли ещё одну какую-то низкую изгородь, намотали на бампер колючую проволоку, влетели в глубокую лужу, но врубив пониженную передачу, машина сумела выползти из грязи на обочину и выбралась на дорогу.
— Никанор, сволочь, гони! — заорал Эдик. — А то сейчас появятся хозяева, вызовут полицию и арестуют!
Они промчались без остановки еще полчаса, потом капитан велел тормозить. Полиция не гналась за ними следом, а значит, повезло — проскочили.
— Уснул, мерзавец! — зарычал на водителя Громобоев.
— Глаза закрылись малёха, — виновато оправдывался боец размазывая по щекам сопли и слюни.
— Ты чуть нас всех не угробил! — продолжал ругаться Эдуард.
— Виноват, не выспался, машину к выезду готовил…
Капитан кинул взгляд на дочь и жену, те даже не заметили, продолжали крепко спать.
— Ладно, живи пока что…, — вздохнул Эдуард с облегчением, потому что всё обошлось и ни они, ни машина не разбились. — Только больше не спи негодник, уж постарайся — довези нас живыми!
Очередная страница жизни перевёрнута. Эх, прощай милый, гостеприимный Цербст…
Часть вторая
Прощай Германия?
Глава 1. Притча о неудавшейся немецко-украинской дружбе
Глава, в которой новый приятель рассказывает Эдику о коренных различиях в обычаях и характерах двух наших народов.
Первый месяц службы в новой части — это как обычно знакомство с людьми и гарнизоном. Как уже было сказано ранее, место расположения хорошее, и с дисциплиной в этом полку дела обстояли гораздо лучше. А вот замполит полка не понравился с первого взгляда, крайне неприятная и скользкая личность, чувствовалась в нем какая-то скрытая внутренняя подлость, хотя внешне казался порядочным и своим парнем, ведь как-никак тоже боевой побратим, служил в агитотряде в районе Кундуза. Моложавый майор Статкевич немного комплексовал, мол, его незаслуженно обделили с наградами, вместо двух «Красных звезд», лишь орден «За службу Родине». Да и ладно, чёрт с ним, никогда за всю свою службу Громобоеву не везло с непосредственным политическим начальством.
Зато Эдик сразу подружился с пропагандистом полка, майором Ваней Червинским, выпускником артиллерийского училища. Этот офицер тоже случайно, как и Громобоев, через комсомол попал на политическую работу. Жгучий брюнет с роскошной шевелюрой, кареглазый, этот парень явно был сердцеед и любимец гарнизонных любвеобильных дамочек. И фигура у него была внушительная: почти двухметрового роста, сажень в плечах, кулаки пудовые — типичный украинский богатырь. Ему бы пушки катать, или молотом махать, а не в бумажки писать.
Иван не задавался, не выпендривался, не умничал, а хитро улыбаясь в усы, в день знакомства запросто пригласил в кабинет, затем с шуточками и прибаутками достал из сейфа закуску и непочатую бутылку бренди. Майор рассказал несколько забавных баек о сослуживцах, советовал с шефом быть осторожнее, держать ухо востро и не вестись на откровенные задушевные разговоры. Червинский нахваливал город и гарнизон, сказал, что тут служить можно, климат хороший, почти на крайнем юге Германии, и главное преимущество — полк расквартирован в самом городе.
— Я в Германии второй раз служу, первая командировка была на севере, потом пару рокив на ридной Украйне послужил и снова сюда вертанулся.
— Везет тебе, — ухмыльнулся Эдик. — Восточнее Днепра службы нет?
— А зачем? Я не намерен отсиживаться в глубоком тылу, например в каком-нибудь Забайкалье, мы ведь тут, как часто говаривает наш начпо Касьяненко, кстати, большой мерзавец, на передовых рубежах обороны социализма. Теперь и подавно, мы можно сказать в плотном кольце войск НАТО. А в первый раз со службой повезло меньше, я попал на север, под Росток. Полк был расквартирован в глухом лесу, до ближайшей деревеньки десять километров. Каждый день утренний развод с построением на плацу всей дивизии: офицеры с полевыми сумками и противогазами, солдаты с вещмешками и ОЗК. Первый час общей строевой подготовки, индивидуальная шагистика по квадратам и по шереножно, потом прохождение торжественным маршем, с песнями. Семьи еженедельно в обязательном порядке дружно топают на собрания женсовета, то обще гарнизонные субботники, то воскресники, то митинги и прочие для них увеселительно-трудовые мероприятия. Одно было настоящее развлечение — киношка в Доме офицеров. Поэтому и не поймёшь, где находишься: то ли на Урале, то ли в Сибири, ведь кругом густые леса и болота, а выезд, в ближайший город с разрешения начальника гарнизона, раз в полгода если повезет. Дурдом! Наш полк — санаторий по сравнению с тем.
И так вышло, что подолгу службы я сдружился с начальником районной полиции: то одно дело, то другое, всегда ведь что-то случается. Солдат на машине в аварию попадет, или местные жители на полигон забредут, или кто-то что-то по мелочи стащит. Мы наладили с этим Гансом контакт (полицейского именно так и звали), и помогали друг другу. Я немецкий знаю хорошо, да и жена у меня преподаватель иностранных языков, поэтому случись, что командир меня к немцам отряжал решать дела и улаживать проблемы. Эх, сколько было совместно пива и шнапса выпито, сколько сосисок съедено! Охота, рыбалка, шашлыки — лучшего друга у меня даже среди своих не было. Это предыстория, я захожу к самой сути издали, и к чему всё это рассказываю, поймешь в конце.