Прощай, крысуля!
Шрифт:
Казалось, ее слова не убедили Трудовика. Он спросил:
— И что же это за работа, миссис Морган?
— В Понд-Лейке. На заводе.
— Что там производят?
Этого не знали ни миссис Морган, ни Майк.
— Поймите, миссис Морган, — сказал Трудовик, — мне так часто говорят, что дядя Билл или дядя Дэйв все устроят, а потом, к сожалению, дело почему-то не выгорает. Словом, нет работы.
— Нет, есть, — настаивала миссис Морган, осторожно пятясь к двери. От острого желания вернуться к детям, она плохо соображала, что происходит.
— Что ж, надеюсь,
Трудовик вздохнул. Вид у него был усталый. Но все-таки он был в хорошей форме. Майк мог поспорить, что из него получился бы первоклассный вратарь.
— Если дяде не удастся найти работу, заходите ко мне, в отдел трудоустройства молодежи.
— Все будет в порядке, — сказал Майк.
Он доверял дяде Дэйву. Вернее, ему доверял отец, а Майк верил отцу.
— Безработица среди молодежи гораздо выше, чем нам бы хотелось. — Голос Трудовика звучал печально. — Как было бы хорошо, если бы мы могли устроить всех желающих сразу после школы. К сожалению, это невозможно. Что ж, до свидания, миссис Морган. До свидания, Майк. Попросите зайти следующего. Сегодня мне нужно принять шестьдесят человек.
— Мам, — сказал Майк, когда они вышли на пронизывающий мартовский ветер. — Ведь правда, дядя Дэйв устроит нас с Луи на работу?
— Конечно, правда, мой дорогой. Господи, хоть бы Билли не подавился чем-нибудь.
— А-а-а, Тони Джонсон! Проходи, Тони. Прошу, садитесь, миссис Джонсон. Очень приятно, когда родители готовы потратить время, чтобы сопроводить своих детей и поприсутствовать на наших беседах. Ведь правильная трудовая ориентация так важна для подростка. Здесь у меня твои анкеты, Тони. М-да, что-то многовато чернил. Это что — галочки?
Тони густо покраснел. Он почувствовал, как его спина мгновенно вспотела. Разве он виноват в том, что ручка текла!
— Тони! Убери волосы со лба, — шепнула мать.
Трудовик улыбнулся.
— Бог с ними, с волосами, миссис Джонсон. Итак, Тони. Я вижу, ты не до конца заполнил анкету.
— Говорила же ему, — вмешалась в разговор миссис Джонсон, — любые анкеты приноси домой. И вот вам. Разве я не говорила тебе, Тони?
Тони хотелось провалиться сквозь землю.
— Это не имеет значения, миссис Джонсон, — сказал Трудовик и взглянул на часы. — Я вижу, ты указал, что самый трудный для тебя предмет — правописание…
— Он с этим легко справится, — перебила его миссис Джонсон. — Стоит только позаниматься. Сама-то я всегда грамотно писала.
— Пожалуй, стоило бы Тони научиться правильно писать свою фамилию, — заметил Трудовик.
— Вечерняя школа, — сказала миссис Джонсон, — она исправит дело с его правописанием.
Трудовик вздохнул. Тони весь горел. Ему было так муторно, что он готов был расплакаться в свои шестнадцать. Разве его вина, что ему не даются чистописание и правописание? Он же старался. А послушать людей, так плохо писать — это чуть ли не преступление.
Трудовик взял в руки белую анкету.
— К
Голос у него был добрый. В общем, неплохой парень. Но Тони знал, что произвел удручающее впечатление на Трудовика. Ведь тот, наверное, получил хорошее образование. Он-то сдал на ОУ и на ПУ. Люди, окончившие колледж, всегда смотрели свысока на тех, кому не нравилось читать и писать.
— Тебе не противно лазить по стремянке? — спросил Трудовик. — У тебя не бывает раздражения на руках от цемента? Сможешь поднять сто фунтов?
— Не будет мой Тони ходить в спецовке! Мой Тони пойдет служить. Получит чистую работу, будет носить чистые белые сорочки. Не пойдет мой Тони заниматься отвратительной черной работой!
Трудовик провел ладонями по лицу.
— Миссис Джонсон, вы отдаете себе отчет в том, сколько у нас безработных в этом городе? Работы не хватает для всех бывших школьников. И такой мальчик, как ваш Тони, не может позволить себе роскошь выбора.
— Не буду я служить, — упорно сказал Тони. — Лучше буду подметать улицы.
— Санитарная служба, — тут же подхватил Трудовик. — Если этому делу отдавать все силы, работа не хуже любой другой.
Трудовик, разумеется, в жизни не подмел ни одной улицы.
Миссис Джонсон поднялась.
— Идем сейчас же, Тони. Мы пришли сюда не за тем, чтобы нас оскорбляли. Мой Тони пойдет на ту работу, которая ему больше подходит.
— А что же подходит вашему Тони? — устало проговорил Трудовик. Он положил руку на залитую чернильными кляксами анкету. — Что тебе подходит, парень? В чем ты силен? Что тебе нравится делать?
— Ничего, — пробормотал Тони и вышел из комнаты. Больше терпеть было не в его силах.
— Пожалуйста, пришлите сюда следующего, — услышал он за спиной голос Трудовика. — Мне еще сорок человек надо принять.
— Тони! Мне стыдно за тебя! Как можно было так отвечать этому джентльмену?!
Тони взорвался.
— Какого черта! — закричал он. — Все равно нет работы. Сплошная безработица. Он же сказал. Зачем спрашивать, какая мне нравится работа, когда ее все равно нет. — Вдруг он посветлел: — Ой, мама, ведь мне сегодня кормить кроликов в школе. Я дам им на обед одуванчики.
— Этот человек носит парик, — пробормотала мать.
— А-а-а, Луис Кам. Садись, Луис. Ты без родителей?
Луи ответил:
— Нет. То есть да. Мама занята бутылками, то есть больными. А папа вроде как пошел за пособием.
— Тебя, я вижу, интересует музыка. (Луи услышал, как заурчало у Трудовика в животе.) К сожалению, музыка недоступна тем, кто не имеет соответствующего образования.
Много ты понимаешь, подумал Луи. Разве Трудовик не слышал о группах? О том, что можно играть в ночных заведениях? Кто угодно может организовать группу и получить ангажемент. Был бы талант. Луи отстучал об колено сложный ритм.