Прощай, любимый Дрезден-Сити!
Шрифт:
Увы, все места в трамвае были заняты, так что когда двери закрылись и трамвай двинулся в путь, мне довольно долго пришлось держаться за поручни и терпеть боль и усталость в ногах, переминаясь с ноги на ногу.
Долго трамвай ехал по проспекту Карла Маркса, то ускоряя ход, то сбавляя его из-за холмистого рельефа днепровского правобережья, по которому нужно ехать то вверх, то вниз и часто поворачивать направо и налево. Проехав через весь центр города, замечаю на аллее между трамвайными линиями уличных художников за работой. И вспоминаю, что и отец Вадика вечно что-то сам рисует и пробует торговать своими
– Это не здесь ли твой батя выставляется?
– спрашиваю я Вадика.
– Да тут, тут!
– отвечаю я.
– И много он тут зарабатывает?
– Не сильно многхо. Но он и тому рад.
А я с грустью смотрю на этих милых провинциальных художников и думаю о том, как это хреново - по-прежнему рисовать на холсте в мире, где художником всё чаще считается тот, кто занимается вещами далёкими от того, чем занимались истинные художники от да Винчи до Ван Гога. `Современное искусство', понимаешь, в котором нет места настоящей живописи зато есть место любой хрени, на которой можно навесить этот ярлык и поехать с ним на какое-нибудь биеналле. В то время, как истинные художники, верные краскам и мольберту, убьют свою жизнь на Невском или тут на проспекте Карла Маркса никем не признанные и никому не нужные. Кроме праздношатающихся туристов.
Наконец добрались мы до вокзала, и сошли с трамвая. В трамвае я, слава богу, смог в последние три остановки немного посидеть и расслабиться, но деревянность ног не делась никуда, и в сон меня клонило ещё больше. Потому, когда Вадик крикнул мне:
– Сань, смотри, вон там запорожец идёт!
я не смог ничего сообразить и только и нашёлся, что переспросить:
– Какой там ещё запорожец?
– Да такой - говорил с усмешкой Вадик - с чубом-оселедцем, усами, как у сома и в красных шароварах. Его бы лучше сфоткал, а не какие то там заводы!
– Да ладно тебе, Вадик!
– отмахнулся я - мало тут у нас в Питере на Дворцовой Петров Первых и Екатерин Вторых, которые живут с того, что турики их фоткают, так ещё и какому-то ряженному запорожскому казачку платить ещё пришлось бы.
– Ну как хочешь, я не заставляю!
На вокзале, заходя на платформу для пригородных поездов, я обратил внимание, что на входе нет ни милиции, ни металлодетекторов, ни турникетов. И спрашиваю Вадика:
– А чё это тут у вас турникетов нету? У нас тут в России на каждом вокзале такие стоят, чтоб `зайцы' не проскочили. А вас чё - вообще на безбилетников забили?
– Так то у нас не Россия - отвечает Вадик - У нас террористы не водятся и ничего не взрывают, потому и турникетов нет.
– А зайцы?
– Та! Кому они тут нУжны!
Обратная дорога в целом проходила без особых приключений и впечатлений. Лишь пока электричка ещё ездила по Днепропетровску и пока не покидала его пределов, в вагон зашёл странный мужичок с псевдоказацкими усами стал торговать бульварными газетами не первой свежести. Но наше внимание привлёк не столько он сам, сколько надпись на его чёрной майке: `Рабв до Раю не пускають! . Срко'.
– Гхлянь только на это - сказал мне Вадик - Рабв до Раю не пускають! А как же там рабы божии? Их тоже что ли не пустят? Логхика, блин!
– Так то имеются рабы людей, а не рабы божии - отвечаю
– Но всё равно - христианство же обещает рай именно рабам божиим. А тут такое - `Рабв до раю не пускають!' - и тихо засмеялся.
– У каждого свои тараканы в голове, Вадик, не обращай внимания!
– говорю я.
И пока мы обсуждали эту майку, самопровозглашённый, но, по всей видимости, явно выродившийся последователь легендарного запорожского кошевого атамана-бунтаря Сирко скрылся в тамбуре, перейдя на следующий вагон - дальше зарабатывать на `нерабскую' жизнь и на рай, куда рабов не пускают.
К тому моменту, когда мы приехали, я сделал ещё две пейзажные фотографии, и спать мне хотелось ещё сильнее, чем в Днепре. Но на вокзале
и захотел нас уже ожидал Гриша, который погрузил нас в машину и довёз до дома, после чего Вадик с Гришей продолжили тусоваться вместе, а я, несмотря на непозднее вечернее время, ушёл к Вадику домой, лёг на кровать и тут же вырубился.
А проснувшись где-то часов в семь, узнал, что Вадик и Гриша долго между собой хихикали насчёт моей слабости, но обиделся я в итоге лишь на самого себя.
`Мндаа!
– подумал я - испортил тебя Питер, Саша, безнадёжно испортил!'.
И уткнулся в пол, будучи в размышлениях о том, как я вообще дошёл до жизни такой, что так быстро утомляюсь. А ведь когда-то по лесам бегал, спортивным ориентированием занимался, весь Питер обошёл, подрабатывая курьером. Эх, испортился я! Испортился!
Посиделки в гараже с пивкОм и чипсами
Пролетели как-то незаметно для меня несколько последующих дней. Всё это время мы с Вадиком занимались тем особым видом лени, который называется `сладкое ничегонеделание'. Мы то где-то неподалёку прогуливались, то играли в WoW'ку на его стареньком компьютере, то смеялись над пошленькими статейками с Луркоморья, то смотрели всякую ерунду на Ютьюбе, но больше всего мы с ним любили порой посмотреть телевизор и с видом бывалых диванных политологов пообсуждать текущие события.
Как раз в это время предвыборная кампания набирала обороты и по телевизору стали крутить ролики правящей Партии Регионов. При их виде Вадик мгновенно превращался в эдакое подобие Сергея Юрьевича Белякова из Нашей Раши и поливал всех, кто от лица этой самой партии говорил про то, что `жить стало лучше - жить стало веселее'.
– Покращення!
– возмущался Вадик - Так зарплаты, блин, покращили, шо цены стали ещё краще!
Но телевизор не вступал с Вадиком в дискуссию, равно как и с кем бы то ни было. Он всё так же вещал, вещал и вещал от имени `простых людей', призывая голосовать за любимую партию:
– Когда не было у власти Януковича, я три месяца не получал зарплату. Но теперь я уверен в завтрашнем дне и не боюсь за будущее своих детей! Я выбираю Партию Регионов!
– А я не выбираю - продолжал полемику Вадик - Давайте расскажите мне, почему на заводе снизили зарплату? От шо вы несёте, ей богху!
Время от времени мы с Вадиком выбирались в центр города. Один раз сходили в ДМК за его отпускными. Другой раз сходили на базар с целью найти ремонт часов специально для часиков моей бабушки. Наконец посетили оптику на площади Ленина с целью купить новые очки для бабушки.