Прощай, Медвежья лощина
Шрифт:
Перед самым рассветом мальчик снова пробрался на берег – забрал оружие Бороды, Гонты и Сороки. Меч его друга уже не годился для ратного дела, потому что был срублен по самую гарду. Долго искал кистень Греслава, но все же нашел.
– Доброе оружие не бросают, – поделился он с конями, пряча в овражке мечи, кистень и длинные ножи, которые снял с поясов погибших дружинников. – Мертвым оно ни к чему, а живым послужат в бою.
…Вот уже вторые сутки Макошка слушает стоны Греслава, смачивает ему губы водой, которую носит
Правда, далеко идущие планы Кястаса Макошке были безразличны. Его беспокоило состояние раненого, и как они будут добираться до своих.
– Вот бы до Городища добраться, – мечтал мальчик. – А там весточку Сизарю послать. У князя Будимира лекари найдутся, поставят нутро на место. А что крови много вышло, так не беда, не до капли же.
Словно в ответ на его слова, на губах Греслава снова запузырилась кровь. Он прерывисто дышал, словно что-то мешало его легким наполняться воздухом.
– М-м-м-м…
– Греслав, друже, ты как?
– Кто здесь? – с трудом проговорил раненый.
– Макошка, кто же еще?
– Где мы?
– У аркуды в гостях.
Молчание.
– Почему так темно, Макошка?
– Так говорю же, что мы в ямине после аркуды, – мальчик был несказанно рад, что его друг пришел в себя. – Хозяин покинул место, вот мы теперь тут.
Молчание.
– М-м-м-м-м, давно мы …здесь?
– Ночь, день, еще ночь и сейчас день.
– А другие…
– Души к предкам ушли, а тела на дне реки, – Макошка всхлипнул.
– А я?
– Я тебя на Велене сюда привез и спрятал.
– А Велена…
– С моим Бором и другими конями в овражке спрятаны, я их проведываю, не беспокойся.
Молчание.
– Надо выбираться отсюда, – проговорил Макошка. – Если ты в силах…
– Пить дай.
Мальчик метнулся к выходу из логова, принес баклажку с водой. Напоил раненого.
– Помоги мне выбраться.
Греслав попытался развернуться в узком пространстве, но не смог, а только сильно закашлялся.
– Ты погоди, – Макошка видел только один способ вытащить из логова раненого. – Я сейчас.
Он выбрался наружу, потом крепко схватил Греслава за щиколотки и потащил на себя. Через несколько минут тот оказался наверху. Грязь и кровь на лице, грязная одежда, грязные волосы, грязные кисти рук.
– Ты сейчас не лучше аркуды выглядишь, – усмехнулся Макошка. – И дух от тебя такой же.
– Да и от тебя не ландышами пахнет, – проговорил Греслав. – Может, это и к лучшему? Ни один зверь на нас не позарится. А двигаться нам придется, как я предполагаю, все лесом и лесом.
– Дождемся
– А там что? – мотнул головой в сторону реки Греслав.
– Войско Кястаса растет. Правда, порядку у них нет. Да и откуда порядок, – глубокомысленно заметил Макошка, – когда народ негодный к нему прибивается.
– Почему негодный?
– А какой же еще? Своих предают негодные люди, а те, за честь стоят, за посулы и серебро не переметнутся от своего князя к другому.
– Жаль, хороших дружинников потеряли. Как перед Светославом ответ держать буду, как ему в глаза посмотрю? Ведь в моей тысяче предатели оказались.
– Не ты один ответишь, с сотских тоже спросят. А они правду скажут.
– Какую правду?
– Что не ты подговаривал предателей, что ты задержал погоню и был почти убит.
– Но не убит же.
– Мне скажи спасибо да Велене. А то бы еще в то утро твое тощее тело плыло в реке.
– Спасибо, друже. А что тощий я, так с таким весом в бою сподручнее. Был бы я богатырь, разве утянул бы меня в нору, разве вытащил бы обратно?
– Ты моей силы не знаешь, – похвастал Макошка.
– Поможешь на Велену забраться, так и узнаю, – пообещал Греслав.
Когда последний луч солнца утонул в реке, пришло время им отправляться в путь. Идти напрямую к холмам было не резон – могли напороться на Явиловских прихвостней, а давать большой круг состояние раненого не позволяет. Решили схитрить: обойти Турмас крутой дугой, а потом двигаться вдоль реки, хоронясь в камышах и прибрежных перелесках.
– Верст через десять, помнится, река в озеро впадает, – проговорил Греслав, вытирая ладонью кровь с подбородка. – А из озера уже два рукава выходят.
– Ты помолчи, – жалостливо проговорил Макошка. – Я сам буду говорить, а ты поправь меня, если что. Так думаю, что по правому рукаву нам нельзя – слишком близко к холмам, а вот по левому можно.
Греслав кивнул.
– А если очень повезет, так ладью или ушкую встретим и поплывем. До Городища, конечно, не доплыть, но хоть ближе к той местности. Я прав?
Греслав снова кивнул. Что ж, другого пути нет. Если повезет, дней за пять-семь они доберутся до другого озера – Лежного. А там всё на восток и на восток. Доберутся.
Их путь оказался долгим и трудным. Вскачь Велена не могла – Греслав сразу начинал хвататься за грудь, с трудом заглатывал воздух, а потом стирал кровь с лица. Останавливались часто, чтобы передохнуть, поесть. Макошка – рыбак отменный – в любой луже карася мог поймать. Иной раз в лесу птичьи гнезда с кладкой яиц находил или прошлогодние орехи в брошенном беличьем дупле. Голод торопил, а ранение не давало ходу. Правда, у Греслава аппетита не было, обходился горячей водой, приправленной молодыми листочками ягодных кустов, а у Макошки постоянно в животе бурчало.