Прощай, предатель!
Шрифт:
— Да, серьезно! В аварию я попала на девятом месяце. В тот же день и родила... Воспоминания тяжелые, вот и не рассказывала. Пьяный водитель с управлением не справился и в маршрутку врезался. Я тогда не сильно пострадала, но... — голос матери спотыкается и через заметную паузу договаривает: — ...один человек там погиб-таки. В-общем, ни к чему это вспоминать... Кстати, ты документы у нотариуса еще не подписала на продажу дома в деревне?
— Нет, — коротко отвечаю я, сознательно умолчав о том, что и не собираюсь этого делать.
— Ну и ладно. Не торопись пока. Глядишь, и цены на недвижимость подрастут,
Она бросает трубку, не дождавшись моего ответа, а я философски прячу свой мобильник в карман.
Привычка матери общаться в высокомерно-приказном тоне — естественно, в основном с теми, кто не может или не хочет отвечать ей в аналогичной манере, — особенно обострилась после того, как она начала ходить в псевдо-духовную организацию «фиолетового эго»[*]. Той самой, где произошло ее судьбоносное знакомство с нынешним сожителем Петром.
Она и раньше бегала по разным социально активным сборищам, но за это место держится на удивление долго. Его адепты постоянно объявляют марафоны личностного роста, но на деле напоминают скорее какую-то секту деградантов. Призывают друг друга «резать правду-матку» в лицо всем подряд по любому поводу, не выбирая выражений, и всегда подчеркивают во всеуслышание любое свое преимущество перед окружающими по принципу «Плюй в ближнего, сри на нижнего».
Помнится, как-то еще до свадьбы с Князевым я зашла к ней забрать кое-что из своих старых вещей и в перерыве обнаружила мать перед большим зеркалом прихожей. Она стояла, подбоченясь, во весь рост, и что-то бубнила.
— Что..? — рассеянно спросила я ее тогда, решив, будто она ко мне обращается.
И тогда мать выдала свой репертуар в духе «фиолетового эго» погромче. Заявила мне через плечо:
— Да, я тварь и змея подколодная! Я прекрасная сука! Я великолепная стерва! И горжусь этим. Запомни хорошенько, Даша. Себя надо ценить такой, какая ты есть! И незачем меняться ради кого-то. Чем ты хуже, тем тебе лучше!
Словом, спорить с ней обычно бесполезно. Она и в детстве не считалась со мной, а сейчас и вовсе окончательно уверовала в праведный путь своего токсичного мировоззрения. Так что проще воспринимать ее речи как бред, сведя общение к минимуму, чем нервы себе трепать. И жить своей жизнью.
— Люся, мама сейчас подойдет, — говорю я негромко, чтобы не потревожить малыша. — Вы только не удивляйтесь, если она вдруг покажется вам слишком... эксцентричной. Она у меня вроде свекрови мужа, только на свой манер.
Пожилая женщина понимающе хмыкает:
— Тоже грубиянка? Ничего, Дашенька, и не таких за свой срок видывала. У нас в роддоме, знаешь, сколько скандалисток перебывало? Каждая пятая, не меньше. Нервы, гормоны, характер... всякое бывало.
— Хорошо, — я засовываю руки поглубже в карманы пальто и какое-то время иду по тротуару, глядя себе под ноги. Чувствую на себе взгляд Люси.
— Плохие новости?
— Пока не знаю... но похоже, что мой муж решил заранее отрезать мне возможности пожить от него отдельно. Его стараниями мама спешно едет отдыхать в тропики, а в ее квартиру уже нашли жильцов.
— А ты собиралась переехать к ней?
— Нет, даже не рассматривала такой вариант. У нас слишком сложные отношения. Но я боюсь,
— Помню, конечно, и снова готова это повторить.
Я стискиваю пальцы в карманах, пока ногти не впиваются в ладони.
— Теперь я это понимаю. Поэтому, когда он вернется, я подниму вопрос о разводе.
Скорое появление матери мы с Люсей засекаем еще на подходе к парку. В самом деле сложно не заметить самоуверенно топающую женскую фигуру в пронзительно-фиолетовой дутой куртке. Да и каблуками своих высоких сапог она печатает шаги на асфальте так, будто гвозди забивает.
— Дашка, ну где там наш пупс, показывай давай! — громко и нетерпеливо требует мать издали. — У меня совсем мало времени, надо еще вещи Петеньки...
И тут она вдруг резко умолкает. Со странно булькающим звуком, будто собственными словами захлебнулась. При этом она смотрит на мою спутницу, как на пришельца из ее ночного кошмара... а та — буквально зеркалит ее потрясенный взгляд.
— Тетя... Люся..? — сипло и неверяще выдавливает моя мать. — Что ты здесь делаешь?!
_
[*] Кстати, насчет упомянутой организации — это случай из жизни. В 90-х годах в моем родном городе завелось что-то подобное. Они называли себя фиолетовыми курсами, учили участников крыть матом друг друга и себя самих, вроде как для личностного роста, и продавали фиолетовые футболки со своим принтом.
? Глава 30. Князь. Новая секретарша
Владан
Именно сегодня налоговая инспекция как взбеленилась и потребовала мое личное присутствие в формате ультиматума. Надо признать — небезосновательно.
Хотя и очень невовремя. Из-за Дашки...
Филиал своей торговой сети в этом городе я контролировал практически на отъебись и смотрел на мелкие денежные хищения зама сквозь пальцы, пока он предоставлял мне реальные крутые результаты продаж. По факту. Но, как оказалось, за последние полгода он нехило подсел на виртуальные азартные игры и с какого-то бодуна решил, что мой бизнес — это та самая финансовая скважина, из которой можно качать чужое бабло не по капле, а прям взасос и до бесконечности...
Совсем последние мозги в своих играх просрал, бармаглот охуевший.
Так что, едва разобравшись с возникшей проблемой, налоговикам я его сдал безо всякой жалости. И заяву в полицию заодно накатал — пусть разбираются. Всe равно по финансовой части у меня всe чисто — не подкопаться.
А вот по личной — полоса какой-то бесконечной мутотени. Потому что с каждым днем Дашка отдаляется от меня всe больше и больше... и, как оказалось, боится каких-то подлянок.
Подлянок, блядь?! От меня?