Прощай, предатель!
Шрифт:
— Дарья! — недовольно оглядывается она. — У тебя очевидные проблемы с выбором правильных качественных продуктов. Я считаю абсолютно неприемлимым, чтобы мой сын и внук в будущем питались как попало...
Не обращая на нее внимания, я подхожу к окну. В голове учащенным молоточком стучит пульс. Ревность и ненависть смешались в жгучий ком, а теперь туда добавилось и бешенство.
— ... Дарья, ты меня вообще слышишь? — возмущается свекровь. — Ты должна изменить свой подход к выбору питания и послушаться моего доброго совета!
Я круто разворачиваюсь.
—
— Ах, вот как она заговорила! А ничего, что эта квартира принадлежит исключительно моему сыну, а не тебе? Между прочим, я задолго до твоего появления жила здесь иногда и знаю, как правильно надо хозяйство вести! Так что имею полное право...
— Мама, прекрати, — резко вмешивается в ее пламенную речь Князев. — И, будь добра, выйди. Нам с Дашей надо поговорить.
— Мы еще не обсудили проблему с вашим питанием, Владан, — сухо поджимает тонкие губы Ада Адамовна. — Оно ужасно! У вас в холодильнике нет ни королевских креветок, ни черной икры, ни моего любимого голубого сыра! И я уже молчу о том, что вы покупаете куриные яйца вместо перепелиных.
— Выйди, — голос мужа становится тяжелее.
— Но...
— Пусть остается, если хочет, — устало говорю я. — Меньше времени потратишь на объяснения, из-за чего я подам завтра заявление на развод.
Челюсть свекрови слегка отвисает.
— Развод? А... хм... — она вдруг разительно меняется в лице и демонстрирует не слишком убедительное смущение. — Ну конечно, конечно... обсуждайте наедине, это ведь чисто ваше личное. К тому же развод — дело серьезное и важное, да...
— Мама! — рычит побагровевший Князев. — Оставь нас уже!
Когда Ада Адамовна неохотно выплывает за дверь, он стремительно подлетает и прижимает меня к подоконнику.
— Даша...
— Не трогай меня! — отталкиваю изо всех сил, но сдвинуть его удается только на пару сантиметров. — У тебя и так для обжиманий уже есть целый гарем из секретарш. Нонна, Марочка... а может, и ещё кто-то. Знаешь, мне уже без разницы их количество!
— Послушай меня, — он стискивает мои плечи, не давая вырваться. — Просто послушай. С Нонной всe покончено! Это была слабость. Огромная ошибка, о которой я чертовски жалею. А с Марой ничего нет и не было, но она всегда была ко мне неравнодушна. Так что то, что ты видела — недоразумение! Я не ожидал, что она полезет целоваться, вот и всe. И не изменял тебе с ней. Поверь мне!
— Поверить тебе? Да ты шутишь! — у меня вырывается истерический смешок, и слезную дрожь в голосе уже невозможно скрывать. — Знаешь, что говорят про такие ошибки?.. Единожды это еще может быть случайной слабостью. Но дважды... это уже закономерность, Влад! Поэтому ни хрена я тебе не верю. И не поверю. Странно, да?
— Не было никакого «дважды», — цедит Князев. — После Нонны я с этим покончил. Можешь быть уверена, что я теперь скорее сдохну... или заведу горячую дружбу со своей правой рукой, чем
— Дерьмо... — повторяю я с болезненным сарказмом. — Действительно, так и есть. Но ты не просто его заварил, Влад. Ты окунул меня в этот мерзкий отстойник с головой. Ты хоть раз всерьез задумывался о том, каково мне было, когда твоя Нонна чуть не погубила нашего малыша?! А еще раньше... да как ты вообще мог настолько забыть обо мне? Забыть о том, что я еле вынашиваю ребенка, пока ты трахаешь другую на работе?
— Я и не забывал! — рявкает Князев и отступает, запустив руки в собственные волосы с таким видом, будто собрался их выдрать с корнями. — Думаешь, я так легко пошел на это и наслаждался леваком на полную катушку? Думаешь, я не презирал сам себя каждый ебучий день за это? Блядь... да если бы можно было время открутить назад, я бы поступил иначе, Даш! Понимаешь?!
— О да, я тебя прекрасно понимаю! — гневно выплевываю ему в лицо. — Ты так сильно не забывал обо мне, что наверное представлял мое обожаемое лицо прямо в тот момент, когда кончал в рот своей секретарше!
Это должно было быть издевательской шуткой. Злым сарказмом. Черным юмором. Да в конце концов чем угодно несерьезным... но когда я умолкаю, чтобы перевести дыхание, странное выражение князевского лица ошеломляет меня.
?Глава 34. Наш ущербный интим
— Только не говори, что действительно делал это! — выдыхаю шокированно.
Лицо Князева становится каменным, теряя всякое выражение.
— Хорошо, — надменно кивает он. — Говорить об этом не буду. Сберегу твои нежные ушки от слишком интимных тем... как обычно.
— Я никогда не избегала интимных тем, Влад! — огрызаюсь с нескрываемым раздражением. — Так что это твое «как обычно» притянуто за уши. И если помнишь, мы всегда открыто обсуждали многие вещи про... особые сексуальные потребности. Даже про те, которые мне были неудобны. Но то, что ты представлял меня, будучи с другой, это какое-то... дно, блин! Безумие! Да, нам нельзя было заниматься сексом последние полгода, но что мешало тебе подойти ко мне и попросить сделать тебе... минет... — запинаюсь я, но преодолеваю вечное смущение перед этим словом, — ...когда я себя нормально чувствовала?!
— Что мешало? — зачем-то переспрашивает муж с ласково-болезненной усмешкой, не спуская глаз с моего лица. — Ну, как бы тебе это помягче сказать...
— А ты скажи всe как есть! Поздно уже словами играть.
— Я видел, как тебя воротило с этой темы, маленькая, — следует ровный ответ, но под гладью его спокойного тона я чувствую тяжелые ноты вынужденной откровенности. — Видел, как ломало и коробило. Выражение твоего лица видел, как будто тебя вот-вот наизнанку вывернет. И понял, что если буду настаивать, то рискую в конце концов скорее убить в тебе желание близости напрочь, чем научить тебя... любить мой член губами.