Прошлое в наказание
Шрифт:
На следующий день было воскресенье. Я поехал к Эдуарду. И наконец увидел ее. Я чувствовал неловкость и понимал, что Настя испытывает то же. Мы старались не смотреть друг на друга, и я начал волноваться, как бы Эдуард не почувствовал неладное.
Эдуард расспрашивал меня про вчерашнее мероприятие, я несколько рассеянно отвечал ему про то, сколько было участников, про наиболее значимых выступавших, про самые интересные моменты. Тут я вспомнил слова Аркадия Ивановича и воспроизвел их:
– Получилась вполне удачная демонстрация единства руководства
– Будет какой-то толк от этой демонстрации? – Брат смотрел на меня с легкой усмешкой.
– Надеюсь, что будет. Телевидение снимало. Все каналы. Репортажи шли с утра до самого вечера.
– Скоро все забудется.
– Конечно, забудется. Чтобы не забылось, власти надо регулярно взаимодействовать с активной частью общества, а не ограничиваться парадными мероприятиями. Но они тоже нужны. Время от времени.
Я все-таки посмотрел на Настю. Ее лицо было прекрасно – тонкие, благородные черты, умные, чуткие глаза. Не хотелось отводить взгляд. Но я отвел. И тотчас услышал ее голос, чересчур оживленный:
– Вы обедать будете? Или разговорами обойдетесь?
– Конечно, будем. – Эдуард глянул на меня с тихой ласковостью. – Поедим. И выпьем. Так?
– Так, – не слишком бодро подтвердил я.
– Тогда я пошла накрывать. – Настя поднялась из-за стола.
– Может, тебе помочь? – спросил я.
– Справится она. – Эдуард положил свою руку на мою. Вид у него был заговорщический. – Справится. А мы давай аперитивчик примем.
Он поднялся, подошел к стенке из темного дерева, открыл бар, достал бутылку бехеровки и две рюмки. Наполнил их, взял одну, дождался, когда я подниму свою.
– За наше здоровье! – провозгласил он и с явным удовольствием выпил содержимое рюмки, смакуя горьковатый вкус настойки.
Я последовал его примеру. Мне нравилась бехеровка. В советские времена ее можно было найти в Москве, и я раза три покупал пол-литровую бутылку. Мы употребили еще по две рюмки, после чего переместились в кухню.
За обедом пили хорошее французское вино. Мне хотелось говорить с Настей, но я не знал о чем. Спросил про сына:
– А где Василий?
– У бабушки, – спокойно ответила она.
Кивнув, сообщил через некоторое время:
– А я Кирилла за последний месяц только один раз видел, и то недолго.
– Что поделать, если много работы.
– Да просто он не умеет правильно организовать работу, – вставил свое слово Эдуард. Невинная улыбка гуляла на его лице.
– Не меряй всех по себе. У Олега совсем другая работа. Это разовые мероприятия, отличающиеся друг от друга. – Кажется, ее неловкость ушла. – И команда у него не то что твои подчиненные.
– Хуже? – Эдуард изобразил удивление.
– Ну… они же не на службе.
Хитринка появилась на лице Эдуарда.
– А что это ты его защищаешь?
Настя ни секунды не колебалась с ответом:
– А что ты на человека нападаешь?
Было приятно, что она вступилась за меня, однако я посчитал необходимым вмешаться.
– У
– Работают за идею? – Эдуард в очередной раз демонстрировал удивление. – Ты им не платишь?
– Плачу. Мне на это деньги выделяют.
– Ну вот, за деньги, – шутливо попытался поймать меня он.
– И за деньги можно работать по-разному. Ты это прекрасно знаешь.
– Знаю… – Тут он посерьезнел. – Ты мне лучше вот что скажи. Какую страну вы строите?
– Кто – мы? – Я пристально посмотрел ему в глаза.
– Вы. Президент и его команда. В которую ты входишь.
Ну и вопросец он задал. Тут не отшутишься.
– Страну, где закон будет един для всех, независимо от места жительства, положения, пола, где власть будет зависеть от граждан. Страну с экономикой, опирающейся на инициативу и активность граждан. Нормальную рыночную экономику… – Осторожная усмешка выпорхнула на мое лицо. – Я думал, мы вместе строим.
Он чуть заметно мотнул головой:
– Мы – люди служивые. Что нам власть прикажет, то и делаем.
Он говорил не за себя – за всю организацию. Я знал, что ему ответить.
– Вы должны служить закону, а не власти. – Я постарался придать лицу самое невинное выражение.
Мои слова заставили его задуматься. Он даже посмотрел куда-то вверх, сделал недоуменное лицо.
– Разве такое было когда-нибудь в России?
– Нет. Но так должно быть.
– Ты идеалист, – в голосе брата звучала снисходительность. – Это из области мечтаний.
– Это вполне реально, – тут же возразил я.
Он ничего на это не сказал, но его лицо выражало великое сомнение.
– Мне кажется, что Олег прав, – раздался голос Насти. – Так должно быть. И это реально.
Эдуард выразительно посмотрел на жену, потом на меня.
– Вы что, сговорились?
– Да, – отвечал я с довольным видом.
Настина улыбка была спокойной, лишенной всякого напряжения. Чувство смущения покинуло ее. Мне хотелось продолжить разговор с ней.
– Настя, а что у тебя на работе? Что-нибудь изменилось с прошлого года?
– Нет. Руководство изо всех сил демонстрирует преданность новой власти. Жена директора все еще возглавляет лабораторию, но подчиненные ее опять практически не видят… Честно говоря, мне уже давно скучно там работать.
И тут явилась мне странная идея.
– А ты не хочешь уйти оттуда? Заняться, скажем, наукой.
– Я бы ушла, – задумчиво произнесла она. – Только не знаю куда.
– Институт государства и права устроит?
– Еще бы! Но кто меня туда возьмет?
– Вдруг, возьмут… – Я смотрел на ее лицо с удовольствием. Хотелось сделать что-то полезное для нее. – Я знаком с директором. По моей нынешней работе. Регулярно встречаемся. Поговорю с ним. – Да, я достаточно часто встречался с академиком Топорниным, но прекрасно сознавал, что с моей стороны порядочная наглость просить принять на работу родственницу.