Прости себе меня

Данина Дарья

Идиотка, чего ты стоишь?!

Дани незаметно вздрогнула, опомнившись и, хлопнув дверью, на пятках развернулась в сторону дома. Но почему-то замерла на месте, когда его голос окликнул её:

— А ну стоять, Муха!

...

Брюнетка оглянулась, и кинула в его сторону колючий взгляд. Фыркнула, поджимая губы и прищуривая глаза и снова зашагала к калитке своего дома. Много чести. Он что, приказывает ей? Она его собака что ли?!

Пошёл ты, Гордеев...

—

Да стой ты, Ксенакис! — снова рявкнул, высовываясь в окно, — блокнот свой не хочешь забрать?

Блокнот... он так внезапно пришёл на ум. Он ведь до сих пор пылится в его бардачке. Она про него забыла? Может, там ничего такого нет, раз хозяйка даже не вспоминает о своей утрате.

Она остановилась. Именно то, чего он добивался. Вцепилась пальцами в дверную рукоять и, на вдохе открыла рот. Словно что-то хотела сказать, но внезапно передумала. Свела густые брови и, слегка выставив нижнюю челюсть, снова посмотрела на него. Злится.

Прелесть. Давай, Муха. Злись...

— Он тебе не нужен? — Егор потянулся к бардачку и, достав из него записную книжку, вышел из авто.

Выпрямился во весь свой огромный рост, и делая несколько шагов навстречу. Закрывая собой солнце и обдавая Дани холодом. Она тут же ощутила озноб. Россыпь мурашек скользнула за воротник и градом рванула вдоль спины.

Она не такая смелая, какой хочет казаться. Как только Егор приближается, вся храбрость и заносчивость испаряются, словно капли на раскалённых камнях. С шипением и отчаянным дрожанием исчезают прямо на глазах.

Даниэла пропихнула ком в сухой глотке и задрала голову. С трудом выдерживала тяжёлый взгляд. Неживой. Хладнокровный. Хищный. Способный вогнать человека в депрессию. Его губы улыбались, в то время как глаза уничтожали собеседника. Откуда это в нём?

Стало не по себе. Словно её вытаскивали из собственной шкуры. Сдирали кожу, беспощадно наслаждаясь её хрипами и болью. Он бы наверняка наслаждался.

— У тебя снова гости? — Егор кивнул в сторону чужого автомобиля и снова окинул девушку пронзительным взглядом.

Она потопталась на месте, лихорадочно подбирая в голове подходящий ответ. Желательно — едкий. Такой, чтобы сбить с него спесь. Но на ум не приходило ничего. Пока он так близко, она напрочь лишалась здравых мыслей. Пустота. Это всё, что Дани ощущала рядом с ним. Будто он поглощал все её мысли одним лишь своим присутствием.

— Это не твоё дело, — промямлила, стискивая пальцы на металлической ручке. Голову выше. Хотя, взгляд с каждой секундой казался всё более затравленным.

— Ты так считаешь? — его язык машинально прошёлся по полным губам. Это незначительное движение заставило её маленькое сердечко сделать кувырок и замереть на пару мгновений.

— Ты хотел мне что-то вернуть? — дыхание сбилось. И он это заметил. Он замечал всё: её нервозность, учащённое

дыхание, раздувающиеся ноздри, стиснутые челюсти. Прищур. Рваные движения. Страх. Хорошо ли это? Он же этого добивался?

Отчасти...

— Ты всё ещё хромаешь? — перевёл тему опуская глаза и глядя на её ноги.

— С каких пор тебя это волнует? — огрызнулась, выше задирая нос. Демонстрируя ему напускную смелость.

Она не станет отвечать на его вопросы. Ни на один. С чего вдруг? Он считает иначе? Словно поставил на ней своё клеймо и имеет право на участие в её жизни?

Ты мне никто, Гордеев. Даже меньше, чем никто. Пустое место. Наверное.

— Что там у тебя? — перевёл взгляд на сумку в её руках.

— Да что за допрос?! — вспыхнула и убрала за спину сумку. Ладони вспотели, а ускоренный пульс вызывал гудение в голове, — просто отдай мне блокнот!

Она не хотела, чтобы Гордеев знал о том, что в её доме Федя. И не хотела, чтобы Федя знал о Егоре. Девушка оглянулась в свой двор, чтобы убедиться в том, что Фёдор не идёт сюда. Он может услышать что-то лишнее. Это ни к чему. Это всё только умножит её проблемы.

— Бери, — Егор скривил губы, опуская уголки вниз, и протянул руку с блокнотом, — ну? — глядя на её нерешительность.

Дани смотрела на костяшки его пальцев, покрытые жёсткой бордовой корочкой, и не решалась протянуть руку в ответ. Это уже пройденная уловка. Он не упустит возможности подкинуть ей свинью.

Наступила на глотку своему страху и, отпустив дверную рукоять, махнула рукой так быстро, как только могла. Выдернула из его пальцев свой блокнот и заметила, как он дёрнулся. Словно в попытке перехватить её запястье.

Но в этот раз она оказалась быстрее.

Егор, стиснув челюсти, шагнул к ней, но Дани уже успела проскочить во двор и хлопнуть калиткой перед его носом.

Боже... как она умудрилась?

Девушка зажмурилась, пересиливая боль в лодыжке, и громко задышала. Прижимала к груди блокнот, и смотрела перед собой, ничего не видя. Туман. Молочная дымка, от которой начинается головокружение.

Она вздрогнула, когда с той стороны ворот раздался тихий стук. Ноги вросли в землю. Дыхание замерло, оставляя в глотке тугой вакуум.

Пошёл вон. Исчезни, Егор. Исчезни, наконец!

— Даниэла! — Дани на вдохе подняла голову, пересекаясь взглядом с Фёдором. Парень широко улыбался, стоя в дверях дома. Его брови вопросительно выгнулись, — Нашла?

Сумка. Точно. Она взглянула на синюю жёсткую ткань, зажатую в левой руке. Костяшки побелели от натиска.

— Да, — выкрикнула, понимая, что Егор всё ещё там, — нашла. Несу! — Он всё слышит...

Дани подняла руку, показывая сумку Феде. Слегка повернула голову, искоса поглядывая на калитку. Чувствовала: он там. Затаился и слушает.