Простые смертные
Шрифт:
В соседнем номере на полной громкости работал телевизор; там показывали какой-то голливудский фильм о сражениях в космосе.
Холли коснулась моего запястья.
– Ты же понимаешь, что все это не так просто? Как ты всегда говорил мне, когда я казнила себя из-за Жако.
Аоифе, которой явно что-то снилось, вдруг жалобно застонала, точно брошенная всеми губная гармошка.
– Да-да, это и одиннадцатое сентября, и Буш с Блэром, и воинствующий ислам, и оккупация, и то, что Насер выбрал себе именно такую профессию, и Олив Сан, и «Spyglass», и раздолбанная «Королла», которая не желала заводиться, и трагическое совпадение, и… ох, и еще миллион всевозможных зацепок – но это еще и я. Я, Эд Брубек, их обоих нанял! Насеру было необходимо кормить семью. Это из-за меня они с Азизом там оказались… – Я задохнулся, умолк и попытался взять себя в руки. – Я действительно подсел на свою работу, как наркоман, Холли. Когда я не работаю, жизнь действительно кажется мне плоской и скучной. То, в чем Брендан вчера обвинял меня, – чистая правда. Чистая правда и ничего, кроме правды. Я… помешан на войне, я псих, которого тянет в зону военных действий. И я не знаю, что с этим делать!
Холли чистила зубы, и полоска неяркого, ванильного
Таким был наш самый первый семейный завтрак.
Одинокая планета Криспина Херши
2015 год
1 мая 2015 года
В Хей-он-Уай уэльские боги дождя мочились прямо на крыши, на праздничные тенты, на зонты прохожих и, разумеется, на Криспина Херши, который широким стремительным шагом направлялся по шумной, бурлящей, как сточная канава, улице в книжный магазин «Старое кино». Там он пробрался в самое нутро магазина и с наслаждением превратил в конфетти последний выпуск журнала «Piccadilly Review». А все-таки, подумал Криспин Херши, то есть я, интересно, кем на этой измученной, покрытой язвами божьей земле считает себя этот жирный тип по имени Ричард Чизмен с обхватом талии шесть футов, с обтянутыми вельветовыми штанами задом и с отвратительной курчавой, как волосы на лобке, бородкой? Этот вонючий ректальный зонд?
Я закрыл глаза, но слова из рецензии Чизмена скользили передо мной, точно «бегущая строка» со сбивающим с ног новостным сообщением: «Я изо всех сил старался отыскать в долгожданном романе Криспина Херши хоть что-то, что было бы способно развеять ужасное ощущение, будто мне трепанируют череп». Да как он смеет, этот надутый заляпанный спермой урод, писать такое, да еще и после задушевной беседы со мной на вечеринке в Королевском литературном обществе? [158] «Еще в Кембридже, неопытным юнцом, я как-то ввязался в кулачную драку, защищая честь Херши и его ранний шедевр «Сушеные эмбрионы», и шрам, полученный в этой драке, по сей день красуется у меня на ухе, точно орден Почета». А между прочим, кто спонсировал вступление Ричарда Чизмена в Английский ПЕН-клуб? Я. Да, я! И чем он мне отплатил? «Короче говоря, роман «Эхо должно умереть» – произведение инфантильно-претенциозное и слюняво-бессмысленное; это настоящее оскорбление и для детей, и для напыщенных и претенциозных типов, и для страдающих старческой деменцией инвалидов». Уфф! Я даже немного потоптался по останкам растерзанного журнала, тяжело сопя и задыхаясь…
158
Основано в 1823 году. Его патроном был Георг IV. Общество издает литературоведческие труды и присуждает премии и почетные звания за произведения всех жанров.
Честно говоря, дорогой читатель, я бы с удовольствием просто заплакал. Кингсли Эмис хвастался, что если плохая рецензия и способна испортить ему завтрак, то уж ланч она, черт побери, ему уже не испортит. Кингсли Эмис жил в дотвиттерную эпоху [159] , когда рецензенты еще читали произведения в гранках и действительно мыслили независимо, а в наше время они просто выискивают в Google уже сделанные кем-то оценки. Так что благодаря Ричарду Чизмену, буквально изувечившему мой роман циркулярной пилой, эти любители чужих мнений прочтут по поводу моей новой книги, отчасти являющейся как бы продолжением «Сушеных эмбрионов», следующее: «Итак, почему «Эхо должно умереть» воспринимается как разлагающаяся куча отбросов? Во-первых, Херши просто помешан на необходимости во что бы то ни стало избегать любых клише, и в итоге буквально каждое его предложение – это нечто вымученное, истерзанно и странное, как американский разоблачитель. Во-вторых, вспомогательный фантазийный сюжет так жестко противоречит основной теме – претендующей на изображение некой Структуры Мира, – что просто читать противно. В-третьих, разве можно найти более убедительное свидетельство оскудения творческого водоносного слоя, чем выбор в качестве главного героя именно писателя?» В общем, Ричард Чизмен уже повесил на шею моему роману «Эхо должно умереть» табличку с призывом «Пни меня!», причем именно в тот момент, когда мне так необходимо было некоторое коммерческое возрождение. Сейчас ведь не 90-е, когда мой агент Хол Гранди по кличке Гиена мог запросто
159
Английский писатель Кингсли Эмис родился в 1922 году.
160
Временное жилище (фр.).
В общем, Гиены воют, а шоу должно продолжаться.
Мейв Мунро, бывалый капитан флагмана нашего искусства, канала Би-би-си-2 [161] , изысканно кивнула директору театра, словно приглашая его танцевать. Я ждал в кулисах, томясь от безделья. Девушка, агент по рекламе, просматривала сообщения на мобильнике. Директор театра заранее попросил меня проверить, выключен ли мой телефон, и я решил так и поступить, но обнаружил два новых послания: одно – из аэрационного агентства «Кантас», а второе – насчет уборки мусора. В прежние, тихие и счастливые, времена нашей супружеской жизни миссис Зои Легранж-Херши то и дело присылала бы мне тексты типа «Порви их всех в клочки! Ты – гений», зная, что мне предстоит выступление, но теперь она даже не спрашивает, в какую страну я еду. От девочек тоже, разумеется, ничего не было. Джуно отправится куда-нибудь со своими школьными подружками – или извращенцами, которые только притворяются ее школьными подружками, – куда-нибудь в метро, в «Туннельный город», или туда, где открылся самый новый наркопритон; ну а Анаис уткнется в какую-нибудь книгу какого-нибудь Майкла Морпурго [162] . Почему, интересно, я не пишу детских книжек – например, о том, как одинокий ребенок завязывает тесную дружбу с каким-нибудь животным? Потому что меня – хрен его знает почему – уже два десятка лет считают «анфан террибль британской словесности»! А когда попадешь в издательскую обойму, то легче поменять тело, чем переключиться на другой литературный жанр.
161
Второй телевизионный канал Британской радиовещательной корпорации (British Broadcasting Corporation), созданный в 1964 году; отводит много места культурно-просветительным, учебным и политическим передачам.
162
Майкл Морпурго (р. 1943) – английский писатель, поэт, либреттист, сценарист; более всего известен своими детскими книжками.
Померкли огни в зале, прожектора ярко осветили сцену, и аудитория притихла. Телегеничное лицо Мейв Мунро так и сияло; зазвучал ее фирменный, веселый и певучий, говор Оркнейских островов:
– Добрый вечер! Я – Мейв Мунро, и мы ведем прямую передачу с Фестиваля Хей-он-Уай – 2015. С тех пор как Криспин Херши еще студентом написал свой самый первый, дебютный, роман «Портрет Ванды маслом», он успел завоевать немало наград и стал истинным мастером стиля и летописцем нашего времени, обладающим острым, как луч лазера, взглядом. Увы, самую желанную награду, Приз Бриттана, ему пока получить не удалось – и это, безусловно, огромное упущение, – но многие верят, что 2015 год может наконец-то стать его годом. Однако я не хочу чрезмерно утомлять вас своими рассуждениями и предлагаю просто послушать отрывок из нового романа Криспина Херши «Эхо должно умереть», над которым он работал целых пять лет. Отрывок прочтет сам автор. Итак, Криспин Херши! Поприветствуем его, а также нашего замечательного спонсора – банк «Будущее сейчас»!
Раздались вполне приличные аплодисменты. Я вышел на сцену и поднялся на кафедру. Зал был полон. Черт возьми, очень и очень неплохо – наверняка меня уже передвинули с шестисотой строки в компании гениев на «более интимное» место. В переднем ряду вместе с Гиеной Холом и его свежим клиентом, очередным «горячим американцем», весьма популярным Ником Гриком, сидел издатель Оливер. Я подождал, пока зал не стих. Дождь так и молотил по полотняной крыше. Большинство писателей сейчас поблагодарили бы слушателей уже за то, что они вообще решились выйти из дома в такую отвратительную погоду, но такому автору, как Криспин Херши, полагалось еще немного их помучить, дополнительно заинтриговать и только после этого открыть «Эхо должно умереть» на самой первой странице.
Я откашлялся и сказал:
– Итак, начну с самого начала…
…когда, закрыв книгу, я вернулся на свое место, аплодисменты звучали достаточно громко: весьма неплохо для контингента из пенсионеров – жителей метрополии, набитых ремесленной стряпней и органическим сидром. Мне, во всяком случае, было приятно. Аудитория дружно гоготала, когда я описывал, как протагонист моего романа, Тревор Апворд, оказался привязанным к крыше «Евростар»; многие поеживались, когда Титус Хёрт нашел в корнуэльском пироге с мясом человеческий палец; а кое-кто барабанил в такт, когда я читал последнюю сцену в кембриджском пабе, ритмизованную практически в стиле Одена – эта сцена всегда очень хорошо воспринимается публикой, и я люблю читать этот отрывок на разных фестивалях. Мейв Мунро изобразила веселую гримасу «ура все прошло хорошо!», и я ответил ей тоже гримасой «неужели могло быть иначе?». Все-таки писатель Криспин Херши, то есть я, провел детство и юность среди драматических, даже трагических, актеров; да и привычка отца высмеивать нас с братом за нечеткую дикцию принесла неплохие плоды. Последние слова отца, помнится, были таковы: «Это слово whom, жалкие бабуины, а не who…»
– Итак, переходим к вопросам и ответам, – сказала Мейв Мунро. – Но, так сказать, для затравки я первая задам нашему автору несколько вопросов, а затем мы продолжим нашу дискуссию, и каждому желающему поднесут микрофон. Вы, должно быть, знаете, Криспин, что в прошлую пятницу журнал «Newsnight Review» опубликовал высказывание нашего выдающегося критика Афры Бут, которая назвала роман «Эхо должно умереть» «классическим мужским романом о кризисе среднего возраста». Вы можете как-нибудь это прокомментировать?